Кирилл Харатьян: 100 руб. за евро - это удобно для россиян
Человечество внимательно к символам. Помнится, какой-то, с позволения сказать, трейдер решил остаться в истории, первым заключив контракт на нефть по $100 за баррель; случилось это в начале 2007 г., и люди быстро привыкли: да, нормально, дороже $100. Должно быть, и вчера какому-то валютному трейдеру, а может, просто владельцу великого множества российских рублей тоже захотелось символа, захотелось непременно увековечиться, тайком, конечно, для будущих мемуаров - вот, мол, каков я! Сронил национальную валюту!
Кто бы ни был этот тайный герой, водила им, конечно, невидимая рука рынка, остро спекулятивного: она все кидала и кидала рубли в торговую топку; потому кидала, что для нее теперь эти рубли, к сожалению, нисколько не ценны. Несколько разнохарактерных экономистов констатировали: рубль фундаментально очень недооценен, но утратил, бедняга, доверие - вот и повалился.
(Посмотрим-посмотрим, что сделает с национальной валютой президент России Владимир Путин в четверг на большой пресс-конференции - в связи с утратой-то доверия! Может, уволит рубль и назначит врио?)
Плохо здесь то, что к символам внимательны не только трейдеры и владельцы несметного множества рублей, но и просто российские люди. А для них, рискну предположить, вся макроэкономика вместе с невидимой рукою рынка выражается в одном-единственном показателе, и это не инфляция, не рост ВВП и не пи-эм-ай какой-нибудь, а курс доллара в рублях. И когда старый пьяница Сидор Матрасыч прется за мертвой курицей, буханкой черного и чекушкой в магазин и видит на табло обменника, что доллар стоит 65 руб., а купивши эту свою потребительскую корзинку, ползет назад в нору и видит, что доллар уже 75 руб., - он все понимает про экономическую политику. И не в первый раз понимает. У него свербит символ. Он, может, даже позвонит вдове брата и развернет перед нею известную конспирологическую теорию. Про мировое правительство и проч., и проч. Ну, Сидор-то Матрасычу много не надо. Он чекушкой символ запьет - и ладно.
Но живут же в России и более тревожные и интенсивные люди, чем пожилой пьяница. Им, видящим, как говорится, динамику валютного курса, не до вонючего колбасного сыра и даже не до чекушки - надо быстро что-то делать, вот только не очень понятно что. Даже памятливые, у кого сохранились еще буйные эмоции от кризиса 1998-1999 гг., сбиты с толку: тогда-то был дефолт, разовая, так сказать, акция; было ясно, что хуже некуда, но что это как инфаркт - сразу не померли, так станем жить, и все лучше; а теперь - вроде пока и не так больно, а гадко, все неможется, все меньше сил и желаний, тоска; и что-то злокачественное в этом во всем чудится. Хорошо бы ипохондрия, канцерофобия, а?
Есть, ясное дело, и положительный момент - но, кажется, всего один. Если вдруг евро (или доллар) снова достигнет 100 руб., рядовому россиянину будет удобно глядеть на ценники в у. е. (а иначе как?). Прибавил два нуля, прикинул, плюнул - и тут уже пошел себе за чекушкой, мертвой курицей и буханкой черного, как Сидор Матрасыч.