Гуманитарии как катастрофа

Рост вовлеченности молодежи и студенчества в общественно-политическую жизнь не может не пугать российскую власть и официальную пропаганду, которым проще видеть угрозу «стабильности» не в своих действиях, а в высшем образовании как таковом, особенно гуманитарном. Политизация студенчества беспокоит и руководство многих вузов: все чаще звучат призывы отделять учебу от «политики» – фактически разделять интеллектуальное и гражданское взросление личности, что едва ли реалистично и естественно.

Телеведущий «России 1» Дмитрий Киселев увидел опасность нынешнему порядку вещей и государству в избытке студентов. В эфире «Вестей недели» он назвал отечественную систему высшего образования конвейером по производству недовольных и объяснил выросшую политическую активность студентов чрезмерным числом студентов-гуманитариев, которые, не найдя места на рынке труда, умножают ряды протестующих. Такие претензии звучат не впервые: в сентябре 2014 г. министр культуры Владимир Мединский сетовал, что Россия «перенасыщена гуманитарием».

Одним из лиц «московского дела» стал студент-политолог ВШЭ Егор Жуков, выдвинутый недавно на вузовскую премию. Университет поддерживает Жукова как человека, стремящегося доказать свою невиновность, но не поддерживает его политическую активность, заявил ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов: по его мнению, «[люди] должны получить серьезное образование и опыт профессиональной работы, чтобы их гражданская и политическая позиция приобрела зрелость».

Слова Киселева не вполне адекватно отражают ситуацию на рынке труда. Сегодня выпускники-гуманитарии вполне востребованы: по данным обследования экономически активного населения Росстата, по профессии работают 81% выпускников-педагогов, 74% историков и 71% филологов, что сопоставимо с показателями специалистов с дипломами по нефтегазовому делу (69%) и выше, чем у специалистов по машиностроению (66%) и агрономов (48%). Это неудивительно: чем шире специальность и общий кругозор, тем легче устроиться на работу.

Но суть озвученных Киселевым (филологом по образованию) претензий власти к высшему образованию, в том числе гуманитарному, и студентам, похоже, в другом. Значительная часть истеблишмента воспринимает прогресс примитивно, только как появление технических и научных новшеств, не требующее осмысления, считает гуманитарные науки приложением к идеологии и удивляется, когда технологические успехи без гуманитарного сопровождения заводят в тупик. Кроме того, бюрократия помнит о студенческих волнениях в Европе, США и дореволюционной России, но не желает понять, что именно у молодежи во все времена обострено чувство справедливости, а неприятие академической и политической несвободы – ее органическое свойство. Студенты вне зависимости от специальности не терпят назидательно-снисходительного тона, им удивительны призывы сверху «не политизировать» учебу и высшую школу, когда политика сама уже врывается в университеты арестами студентов и изъятием студенческих научных работ.