Активность малых групп заменила институты

В историях и с Иваном Голуновым, и с Иваном Сафроновым журналисты показали, что могут быть эффективно консолидированной общественной группой. Они способны к быстрой протестной мобилизации, их личные действия поддерживаются брендами изданий, а за медийной реакцией следует выход групп поддержки в физическое пространство – на площади, на улицы, в автозаки.

Помимо «войны с системой» в этой среде проходят групповые акции «самоочищения» – например, открытые кампании против харрасмента с бичеванием и самобичеванием. Здесь же периодически формируется понятие «общий враг» – фигуры для непременной обструкции, которая, как это стало вдруг с Алексеем Навальным, еще недавно была вполне своей.

Система координат «свой – чужой» является основным мобилизационным элементом таких групп. Складывается социологический эффект «стаи», без негативных оттенков этого слова.

Даже с оговорками, что речь идет о небольшой группе представителей нескольких федеральных изданий, мы видим, как личная активность пары десятков людей становится заметным общественным явлением.

Почему именно журналисты проявляют такую солидарность? Бизнесмены не вышли на площадь, чтобы заступиться за Калви или Повалко. Артисты театров не прерывали постановки, чтобы крикнуть со сцены: «Мы с тобой, Кирилл Серебренников!» Чутко таятся мэры и губернаторы. Инноваторы, когда у них забирают перспективный стартап, лишь внимательнее изучают условия переезда в Долину.

Сдержанные публичные реакции других аудиторий не означают равнодушия: в отношении Калви прошли слушания в РСПП и звучали голоса отдельных предпринимателей, многие яркие фигуры выступили в защиту «Гоголь-центра». Однако утверждения «бизнес-сообщество объединилось», «люди искусства вышли на площадь» кажутся явной натяжкой. Нет здесь и такой уверенности в невиновности своего коллеги, в том, что все обвинения фальсифицированы.

В журналистской среде сошлись вместе несколько факторов. Здесь еще сохранилось понятие профессиональной миссии: «мы ищем и раскрываем истину». Поиск этот предполагает публичность и сопряжен с риском – всегда ведь есть люди, которые хотят истину скрыть. Эта коллизия рождает чувство борьбы за идею.

Такому сообществу свойственна развитость горизонтальных связей, происходит перенос обстоятельств коллеги на собственную судьбу («такое может случиться с каждым из нас»). Как и в любой творческой среде, здесь создается структура персональных брендов, лидеров и кумиров. И наконец, все «средства производства» журналиста в его голове и компьютере, что повышает социальную мобильность и снижает чувство риска.

Активность малых групп подменяет сегодня институты. При слабой судебной системе шанс на защиту появляется у тех, кто способен к субъектности. Поэтому различным социальным группам важно развивать навыки консолидации.

Нельзя сказать, что этот путь закрыт людям других профессий. Например, замечательные образцы солидарности демонстрировали в последнее время врачи. Однако в целом уровень общественной солидарности остается низким.