Экономические министерства снова спорят

Минфин усомнился в реалистичности трехлетнего прогноза развития экономики, его замечания изложены в записке замминистра Алексея Моисеева для правительства (есть у «Ведомостей»). И хотя оно на прошлой неделе одобрило прогноз Минэкономразвития и сверстанные на его основе параметры бюджета, Минфин сомневается во многих тезисах и просит от Минэкономразвития обосновать их.

Например, почему население направит растущие доходы на покупку преимущественно отечественных товаров, а рост импорта замедлится до 8% в 2012–2015 гг. с 31% в 2010–2011 гг. У Минфина ожидания ровно противоположные: рост потребительских расходов будет ограничен и он по-прежнему будет удовлетворяться в большей степени за счет импорта, особенно с учетом вступления России в ВТО.

Не понимают в Минфине и почему при росте импортозамещения и ожидаемого улучшения бизнес-среды столь низки темпы роста промышленности (в среднем 3,7% в год) и капитальных вложений (7%), которые названы одним из драйверов роста.

Не верит Минфин и в прекращение оттока капитала уже со следующего года и чистый приток в $30 и $40 млрд в 2014–2015 гг. По прогнозу Минэкономразвития, это должно компенсировать дефицит текущего счета (импорт будет расти, а экспорт – нет из-за стагнации цен на нефть). Минфин же, по словам его сотрудника, склоняется к «более классическому для России варианту»: сокращение счета текущих операций будет компенсировано не притоком капитала, а девальвацией рубля.

Минэкономразвития прогнозирует ослабление номинального курса к 2015 г. до 33,7 руб./$, реального – на 0,8%. Рубль ослабнет сильнее, чем ожидает Минэкономразвития, говорится в записке Минфина. Свой прогноз ведомство не дает: это компетенция Минэкономразвития, поясняет чиновник Минфина.

Минэкономразвития исходит из ускорения мировой экономики с 2014 г. и улучшения бизнес-климата в стране – здесь у России потенциал очень большой, объясняет директор департамента Минэкономразвития Олег Засов. Изменится поведение резидентов, продолжает он: цены на нефть перестанут расти и масштаб зарубежной экспансии сократится (отток последних лет обусловлен ростом зарубежных активов, прежде всего за счет увеличения нефтегазовых доходов), а улучшение бизнес-среды будет способствовать росту привлекательности инвестиций в Россию.

Между улучшением делового климата и реакцией инвесторов должно пройти время, возражает чиновник Минфина.

Наконец, Минфин не понимает, почему Минэкономразвития радуется росту потребительских расходов –это не так уж позитивно, продолжает чиновник Минфина: при текущей загрузке мощностей и рекордно низкой безработице он приведет к росту импорта и инфляции.

Даже если бизнес-климат изменится, деньги сразу не притекут – инвесторам нужно будет убедиться, что перемены надолго, а доверие к долгосрочной политике России крайне низкое, согласен с Минфином главный экономист «Открытия» Владимир Тихомиров: «У Минфина более реалистичная позиция и консервативный прогноз разумнее, учитывая и российские, и мировые реалии».

Впрочем, и предпосылок для улучшения инвестиционного климата не видно, говорит главный экономист «Тройки диалог» Евгений Гавриленков, помимо институтов климат зависит от макроэкономической политики, а подобные споры – признак того, что не все в правительстве согласовано. Минфин прав, что будет отток, но он и сам этому способствует, отмечает Гавриленков: имея профицит (около 0,5 трлн руб. к сентябрю), выступает чистым заемщиком на внутреннем рынке и вся эта рублевая ликвидность конвертируется в валюту. «Занимать на внутреннем рынке по 8% и размещать в резервах под 2–3% имеет смысл, только если рубль будет слабеть, и если так делает Минфин, то почему другие должны вести себя иначе?» – рассуждает Гавриленков.