Взлеты и падения рейтинга Путина

Еще до того, как первый президент России Борис Ельцин назначил премьера, который задержится во власти на многие годы, ВЦИОМ в мае 1999 г. составил такой рейтинг персонажей, которых россияне хотят видеть во главе страны: Петр I, Глеб Жеглов, Штирлиц. Опрос «Ромира» выявил других популярных правителей: Маршал Жуков, Штирлиц, Жеглов. «Таким образом, – заключали в «Ромире», – когда речь идет о руководителе страны, россияне в большинстве своем готовы иметь агрессивного, а не заботливого руководителя. Люди отдают предпочтение силе и жестокости, ожидая, что они помогут установить порядок в России». Тогда еще Владимир Путин не фигурировал в числе возможных преемников Ельцина.

Путин, соратник бывшего питерского губернатора Анатолия Собчака, стал и. о. премьера 9 августа 1999 г., 16 августа Госдума его утвердила главой правительства. Он стал третьим главой правительства за год, а его появление – ответом на запрос о стабильности, который поддерживался властью. С лета 1998 г. сменилось два премьера: автора дефолта Сергея Кириенко заменил неугодный Кремлю Евгений Примаков, а того – выходец из спецслужб Сергей Степашин. 9 августа, отправив в отставку Степашина, Ельцин сообщил, что именно Путин «способен консолидировать общество, опираясь на самые широкие политические силы, обеспечить продолжение реформ в России».

Противоположность Ельцину

Сразу после того, как Путин возглавил правительство России, рейтинг одобрения его деятельности достиг 31% – и не падал до такого уровня даже в самые сложные моменты правления. «Рейтинг Путина в 1999 г. и его взрывной рост – это не просто рейтинг на практически полном контрасте с Ельциным. Не только актуальный тогда запрос на немного Штирлица и Данилу Багрова во власти, – говорит глава ИСЭПИ Дмитрий Бадовский. – Это в первую очередь классический рейтинг ожиданий и надежд на дееспособную, вменяемую, более-менее регулярно осуществляемую и государственную, а не приватизированную кусками по олигархам и регионам власть». В условиях, когда номинальная власть почти исчезла из публичного политического поля, у основного кандидата в президенты были развязаны руки, чтобы пользоваться административными возможностями и одновременно позиционировать себя в роли политических сил, ниспровергающих власть (ранее в такой роли выступал и Примаков, хотя в отличие Путина он занимал высшие должности в федеральном истеблишменте все 1990-е годы), говорит глава фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. «Это наложилось на постепенный рост потребности граждан в симпатии своей стране, рост самооценки в условиях проходившего в 1990-е стремительного роста популярности бренда «Россия». Поэтому по сути была одновременная игра на трех полях – властном, оппозиционном и ностальгическом «возвращении к советским реалиям и сильному государству», – считает он.

31 декабря 1999 г. Ельцин объявил об отставке. Рейтинг премьера, который стал и. о. президента, рос быстро. Путин победил в первом туре в 2000 г., хотя и с наименьшим для себя результатом: 51,95%, или 39 740 434 голосов. На тот момент коммунистический электорат не голосовал за Путина, говорит секретарь ЦК КПРФ по выборам Сергей Обухов. Сформировавшиеся в процессе кампании 40% поддержки Путина – это те 20%, которые во время думских выборов 1999 г. «поддерживали партии «Единство» имени Шойгу-Тулеева-Березовского вдобавок к поглощению за три месяца перед выборами сторонников не пошедших на выборы Примакова (14–17%) и Лужкова (3–5%)», говорит Обухов.

Путин как лидер в имиджевом плане стал полной противоположностью Ельцина, говорит политтехнолог КРОС Николай Юханов: «Борьба с терроризмом продемонстрировала, что Путин – сильный лидер. Путин с армией, Путин на самолете, Путин в кимоно. Путин мочит террористов». Уже во время первой кампании формировалось «путинское большинство». Его стратегия привлекла и ностальгирующих по СССР, коммунистов, мечтавших о возрождении государства и советской символики, и реформаторов, которые хотели продолжения реформ и не хотели возвращения к власти реваншистов, и мечтавших о стабильности бюджетников (монетизацию льгот провели к концу первого срока), и представителей униженной армии, которая получила второй шанс доказать, что она способна защитить интересы страны, говорит Юханов. Уровень одобрения Путина, по данным «Левада-центра» (в 2003 г. был создан научным коллективом ВЦИОМа после того, как работа центра вызвала недовольство администрации президента), к выборному марту 2000 г. составил 70%.

Фактор Путина девальвировал ценность старой оппозиции, полагает Юханов. Если в 1990-е попытки возврата советского гимна в качестве своей победы воспринимали коммунисты, то теперь – власть. В 2000 г. согласие Кремля на принятие закона о новом-старом гимне – с музыкой Александрова – воспринималось как воля Путина. И КПРФ это радовало. «Мы еще соберемся под красным знаменем», – утверждал депутат Госдумы от КПРФ Николай Губенко.

Монетизация льгот и тефлоновый президент

Вскоре после начала правления Путина к нему применяют американскую политическую терминологию, называя «тефлоновым президентом», и объясняют так: что бы он ни делал, рейтинг все равно остается высоким. Не бьют по нему и такие заявления, которые для нынешнего Путина казались бы необычными: к примеру, о возможном вступлении в НАТО.

Виноградов уверен, что тефлоновость Путина «оказывается под сомнением во время первого рейтингового спада – монетизации льгот». Закон о монетизации льгот, принятие которого сопровождалось акциями протеста и голодовками депутатов Госдумы, был подписан президентом в августе 2004 г. Тогда же упал уровень одобрения его деятельности: с 72 до 68%. Второе падение случилось 1 января 2005 г., когда закон вступил в силу (с 69 до 65%).

«В 2005 г. снижение рейтинга было вызвано монетизацией льгот, воспринятой значительной частью общества как несправедливость в отношении заслуженных социальных групп. Финансовая компенсация отмененных льгот также оценивалась как недостаточная», – говорит гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров.

Мощной содержательной претензии к курсу не появилось, говорит Виноградов: «Усиление контроля над медиа позволяет вытеснить альтернативную повестку, создать ощущение, что остальные овощи еще слабее и хуже, но собственную повестку двигает куда слабее, поэтому цепляться почти не к чему». Бадовский говорит, что первые годы правления Путина сопровождают преимущественно риски внутриэлитных конфликтов: «Результатом стало дело ЮКОСа и радикальная смена баланса сил, тогда как со стороны массового сознания негатива практически не было». Монетизация льгот и крупные теракты, в частности в бесланской школе в начале сентября 2004 г., в свою очередь, были проверкой с социологической точки зрения.

Испытание кризисом

Изначально Путин не был тефлоновым, он был президентом надежд, по-настоящему его никто не дискредитировал, говорит Юханов: «Все потенциально сильные инструменты дискредитации были централизованы и сосредоточены в руках администрации президента. А политики, бросавшие вызов президенту, быстро уходили в маргинальное поле». Испытания рейтинг Путина проходил с апреля 2011 г., когда велась активная подготовка к выборам в Госдуму и президента. Уровень одобрения работы премьера серьезно колебался. В апреле он составлял 71%, а в феврале 2012 г., накануне выборов президента, когда Путин возвращался в Кремль, – 65%.

«В 2011 г. снижение рейтинга Путина происходило на фоне неудовлетворительных темпов экономического роста и было прямо связано с борьбой на выборах в Думу, а также с вопросом честности их результатов (зимой 2011/12 гг. проходили митинги против фальсификаций на выборах. – «Ведомости»). Но как только вопрос коснулся того, кому же предстоит возглавить страну в 2012 г., снижение рейтингов сменилось их ростом: между оппозицией и Путиным большинство уверенно выбрало Путина», – считает Федоров. К 2012 г. было куда падать, и тогда была создана «ошибочная драматургия объявления о рокировке» в сентябре 2011 г., она создала контраст между формально декларируемыми представлениями о политике и эстетикой предъявления рокировки как принятого за кулисами решения, отмечает Михаил Виноградов.

Восстановить рейтинг одобрения президента до уровня «докризисных» времен быстро не удалось. «В отличие от нулевых годов, когда Путин в полном смысле этого слова был тефлоновым президентом и на его рейтинге события в стране, позитивные или негативные, почти не отражались, нынешний Путин – политик в полном смысле этого слова, его поддержка зависит от того, что происходит в стране, от социального самочувствия людей, от информационной политики и т. д.», – говорил Федоров в 2012 г., спустя пять месяцев после избрания Путина президентом.

Крымский консенсус и «86%» Путина

18 марта 2014 г. был подписан договор о принятии в состав России Крыма и Севастополя. Этому предшествовали важные имиджевые мероприятия, в частности зимняя Олимпиада в Сочи. Но ничто не сказалось на уровне одобрения первого лица так, как решение принять в состав России Крым и Севастополь. С января по март 2014 г. рейтинг Путина взлетел на 15% – с 65 до 80%. И рос дальше.

Чуть позже даже появился мем о «86% Путина» – высоком рейтинге одобрения главы государства – и социологи объясняли этот феномен. Максимально высоких значений в 84–89% одобрение Путина достигало в 1999, 2003, 2007–2008 и 2014–2015 гг., писал социолог «Левада-центра» Денис Волков., из них три раза на фоне военных действий – в Чечне, Грузии и на Украине, и каждый раз – на фоне противостояния с США. Тогда же появился термин «крымский консенсус», который продемонстрировал согласие с действующей властью по вопросам внешней и по значительной части вопросов внутренней политики. До 2017 г. представители всех думских партий демонстрировали консенсус на митингах в честь присоединения Крыма.

Крым позволил создать временную коалицию из тех, кто ждет от власти стабильности, и тех, кто ждет от власти подвигов, при том что этих людей больше ничего не объединяет, говорит Виноградов.

Удар из-за пенсий

После «крымской весны» 2014 г. консолидацию поддерживала военная операция в Сирии и общая логика борьбы с санкционной политикой, считает Дмитрий Бадовский. До февраля 2018 г., когда во время президентской кампании уровень одобрения на месяц упал до 76%, деятельность Путина одобряли минимум 80% респондентов «Левада-центра». «Накопление социально-экономического негатива – стагнация и падение доходов населения и пенсионная реформа – в конечном счете сработали», – отмечает Бадовский.

Самое существенное за последнее время падение произошло уже после выборов. В мае 2018 г. одобряли работу Путина 79% опрошенных, а в июле – уже 67% (падение на 12%). Следующее падение рейтинга на фоне повышения пенсионного возраста случилось в октябре, когда Путин подписал соответствующий закон: количество одобряющих его работу составило 66%. Сейчас одобряющих работу президента 68%.

Федоров говорит, что в 2018 г. Путин избрался на свой пост на волне ожиданий экономического роста и общих перемен к лучшему, которые были разогреты в ходе выборной кампании: «Повышение пенсионного возраста на этом фоне было воспринято людьми как «поворот не туда», что негативно отразилось на рейтинге президента и других институтов власти».