Кому и зачем нужна «Единая Россия»

В Москве завершился съезд «Единой России». На нем обновили руководство партии, а президент Владимир Путин посоветовал единороссам «трясти» чиновников и не соглашаться автоматически с любым их мнением.

Вчера секретарь генсовета «Единой России» Андрей Турчак сказал, что партия хочет сохранить в Госдуме восьмого созыва конституционное большинство (больше 300 из 450 мандатов в нижней палате парламента).

Михаил Виноградов, глава фонда «Петербургская политика»:

«Единая Россия» ценна как коалиция элитных групп, особенно на региональном уровне. Присутствие в партии позволяет модерировать напряженность, существующую внутри любой элиты. Кроме того, это важный механизм консолидации депутатского корпуса. Хотя роль депутатов в российской политике всех уровней не слишком высока, потребность в объединении провластных депутатов очевидна.

Слова о конституционном большинстве сегодня в большей степени психологический ориентир и элемент внутреннего аутотренинга. Плюс сигнал о том, что партия считает остановленным падение рейтингов власти и рассчитывает, что в обозримом будущем удастся оттолкнуться вверх».

Евгений Минченко, политолог:

«Отвечу цитатой из Гегеля: всё действительное разумно».

Аббас Галлямов, политолог:

«Единая Россия» – это инструмент, с помощью которого Кремль оформляет свою власть в парламентах – федеральном, региональном и муниципальных. Это основная функция «Единой России». Есть еще одна – вспомогательная. Наряду с ОНФ партия используется властями, чтобы изображать поддерживающую Путина «общественность» – так Кремль структурирует и декорирует политическое пространство.

Рейтинг «Единой России» сейчас колеблется в районе 30%. Никаких предпосылок для его роста нет, скорее наоборот. Чтобы получить в этих условиях конституционное большинство, режиму придется пойти на масштабные фальсификации. Как показали летние события в Москве, это вряд ли пройдет безнаказанным. Поэтому Кремлю лучше не пытаться найти простое решение, а создать чуть более сложную конфигурацию с несколькими партиями-союзниками».

Александр Пожалов, директор по исследованиям Института социально-экономических и политических исследований (ИСЭПИ):

«Единая Россия» нужна федеральному центру – это важный инструмент объединения элит и непубличного разрешения внутриэлитных противоречий. На думских выборах, особенно в кризис и на фоне роста недовольства в регионах централизованной бюджетной политикой, именно выдвижение кандидатов власти через «Единую Россию» и последующая работа их в одной фракции позволяют сдерживать нарастание политической конфликтности по линии «центр – регионы». Поэтому для Кремля важно, на мой взгляд, сохранить распределение не менее 50% мандатов в Госдуме между партсписками.

Для исполнительной власти на разных уровнях важна инструментальная роль «Единой России» как фракции большинства в законодательных органах, машины парламентских голосований. На уровне Госдумы и заксобраний именно достаточно монолитные фракции «Единой России» позволяют обеспечивать принятие самых спорных социально-экономических законов, преемственность бюджетной политики.

Однако естественно, что исполнительная власть на разных уровнях отнюдь не спешит автоматически разделить с представительной властью и низовыми партийными активистами функцию всестороннего общественного контроля за собой. До пенсионной реформы сторонники власти, а также колеблющиеся лоялисты регулярно могли демонстрировать свою солидарность с властью и ее поддержку, голосуя за «Единую Россию» и ее кандидатов на промежуточных выборах. Партия была для таких людей символом стабильности. Однако после внезапной пенсионной реформы и на фоне длительного периода снижения уровня жизни и доходов людей антирейтинг «Единой России» резко вырос, стремление солидаризироваться с такой стабильностью на выборах ослабло.

В последние годы явно провисает роль «Единой России» для простых людей как общественной площадки и политической силы, через которую люди могут как можно быстрее и результативнее достучаться до чиновников. Хотя, по логике, чиновники должны в первую очередь прислушиваться к проблемным сигналам от своей же партии.

Именно об этом, на мой взгляд, партийцам сказал Владимир Путин, подчеркнув, что главное для правящей партии – «не править, а служить народу», если надо, оперативно одергивать и «трясти» чиновников. В последнее время, наоборот, складывается ощущение, что повлиять на чиновников и застопорить какую-то социально чувствительную инициативу проще через организацию общественных протестных и медийных кампаний. Возможно, именно эту задачу должен будет взять на себя создаваемый в партии правозащитный центр.

Из-за новых кадровых подходов центра к региональной политике не получила должного развития роль «Единой России» как кадровой школы, лифта на высокие государственные и муниципальные должности, в том числе для перехода ее новых публичных политиков на управленческие позиции в исполнительной власти. Это, конечно, снижает значимость членства в партии для молодых карьеристов (в хорошем смысле этого слова) и активной молодежи, ищущей себя».

Александр Кынев, политолог:

«Появление в России полноценной партии власти стало возможно только в нулевые годы, когда федеральная власть консолидировалась с региональной бюрократией, и в результате этого единства федеральной и региональной бюрократии во главе этой конструкции оказался человек с высоким рейтингом – Владимир Путин. До этого периода создать это было физически невозможно. Поэтому в 1990-е гг., когда федеральная власть была слабой и не имела высокого рейтинга, она предпочитала ситуацию медиатора на раздробленном политическом поле. После нулевого года была сделана ставка на консолидацию лидеров разных уровней внутри этой некой структуры.

Конечно, это не является партией в традиционном понимании этого слова, она не формирует никакие органы власти. Скорее, это средство эшелонирования собственных сторонников в разных органах власти на всех уровнях. Можно сказать, что это такой фанатский клуб, который позволяет власти контролировать выборы в представительные органы власти, и под данной вывеской идут те, кто власть поддерживает. В этом смысле эвфемизм «партия власти» абсолютно точен. Она не является правящей, она не формирует органы власти, она всегда выполняет решения исполнительной власти, персонифицированные, но облекает их в условно партийную форму.

Пока федеральная власть будет сохранять достаточно высокий рейтинг, чтобы иметь формальное большинство, я думаю, что концепция вряд ли изменится. Нужно иметь некую рамку для того, чтобы структурировать собственных сторонников. Если вдруг падение будет продолжаться и будет понятно, что этой структуры уже не хватает для того, чтобы получать формальное большинство, тогда гипотетически возможен возврат к концепции 1990-х гг., когда одной большой партии нет, а власть – медиатор между разными силами».