Какие тенденции развития мирового ВПК отметили на «Шлыковских чтениях» в ВШЭ

Обсуждение трендов развития мировой военной промышленности собрало ведущих российских и зарубежных экспертов 21 мая в НИУ ВШЭ на новой научно-практической конференции «Шлыковские чтения». Свое название она получила по имени советского нелегала-разведчика Виталия Шлыкова. После многолетней службы в ГРУ с 1990-х гг. и до своей смерти в 2011 г. он занимался публицистической деятельностью и экспертно-аналитической работой. Организатором первого мероприятия в таком формате выступил Институт мировой военной экономики и стратегии (ИМВЭС) НИУ ВШЭ.

Турция, Индия, ЕС – трансформация ВПК и спецслужб

Возможные пределы интернационализации военной промышленности крупных стран эксперты нащупывали, нередко отсылая аудиторию к исторической перспективе.

Эволюцию турецкой военной индустрии кратко представил независимый аналитик Арда Мевлютоглу. Он напомнил, что значительный скачок в наращивании военной мощи произошел после окончания Второй мировой, а именно в 1947 г., на фоне подписания соглашения с США об оказании военной помощи Турции и вступления в НАТО. С того времени Анкара стала крупным реципиентом американской военной техники, технологий и доктрин, что привело к масштабной трансформации. Но обратной стороной этого отозвалась относительная «связанность» рук, что ярко проявилось в 1964 г. – после эскалации конфликта на Кипре и письма президента США Линдона Джонсона, который требовал советоваться при использовании американского оружия.

Это закрепило в Турции мнение о необходимости двигаться к большей стратегической автономии в военной промышленности. Но, впрочем, процесс и дальше шел не всегда в одном темпе. Как позже заметил эксперт ИМЭМО РАН Дмитрий Стефанович, Турция – показательный пример, на котором четко прослеживается увязка ускоренного развития своего ВПК с кризисом, который складывается вокруг страны.

Экспансия военных поставок на зарубежные рынки со стороны Турции началась уже в 2004 г., после проведения внутренних институциональных реформ, включая создание предприятий для ускоренной военной индустриализации. Успехи частных фирм здесь не были бы возможны без господдержки. Сейчас Турция особо гордится успехами по завоеванию мирового экспортного рынка БПЛА, подчеркнул Мевлютоглу. Разного вида дроны (не только боевые, но и выполняющие вспомогательные функции) она уже поставляет более чем в 50 стран, а за последние 20 лет ее доходы от продаж выросли в 29 раз.

Независимый аналитик по проблемам стратегической безопасности и редактор-консультант индийского информагентства Press Trust of India Винай Шукла напомнил всем о заметных успеха страны в импортозамещении – если в начале XXI в. Индия закупала до 70% продукции в сфере оборонной промышленности, то сейчас уже около 65% из необходимого изготавливается внутри страны. После пандемии коронавируса там была запущена интегрированная программа развития ВПК, несмотря на экономические сложности. Шукла также напомнил, что в течение долгого периода времени у Индии вовсе не было передовых военных технологий и потому в этой стране до сих пор благодарны России за их передачу.

Иностранные компании имеют право в Индии владеть значительной долей в предприятиях оборонного сектора. Среди самых известных совместных российско-индийских предприятий в сфере ВПК – созданное еще в 1998 г. BrahMos Aerospace, которое производит сверхзвуковые крылатые ракеты. Их можно запускать как с подводных лодок, кораблей, так и с наземных платформ. В 2024 г. «РИА Новости» сообщало, что в настоящее время портфель заказов компании составляет порядка $7,5 млрд. Среди возможных направлений, откуда Нью-Дели может в будущем наращивать импорт вооружений, эксперт назвал Россию, а также США и Израиль.

Независимый эксперт из Нидерландов Григорий Зерщиков в свою очередь анализировал вызовы, с которым европейские разведслужбы столкнулись в условиях раскола трансатлантического пространства времен второго срока Дональда Трампа. Он отметил, что Британия никогда не прекращала свое разведывательное сотрудничество с ЕС и в новых реалиях лишь наращивает его. При этом в Евросоюзе никогда не существовало единого разведагентства, что затрудняет реагирование на вызовы единым фронтом.

Остаются в блоке и серьезные уязвимости технического характера – 70% облачных сервисов контролируют США, а порядка 80% цифровой инфраструктуры импортируется извне. Но Евросоюз готов инвестировать в эту отрасль (планируется реализация программы на сумму 300 млрд евро по созданию современной облачной инфраструктуры, а также создание спутниковой группировки ЕС), видны первые предпосылки переформатирования устоявшихся практик, не так давно появился и первый разведывательный колледж ЕС для подготовки кадров. При этом дальнейшие сценарии характера отношений с США после правления Дональда Трампа пока не очевидны.

Высокие технологии Китая для армии и экономики

Успехи КНР в беспилотной авиации имеют стратегическое значение для всего мира, так как их развитие уже поменяло представление о современных конфликтах как таковых, отметил директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Василий Кашин. Китайцы при этом признают наличие вызовов в сфере развития своего оборонного сектора и двойных технологий.

В частности, в производстве гражданской авиации зависимость от международного сотрудничества у КНР по-прежнему тотальная. Это оставляет большой простор для санкционного давления США. Когда компания Xiaomi объявила о своем инновационном микропроцессоре по технологии 3 нанометра, выяснилось, что его производство осуществляется на Тайване, на предприятии TSMC. При этом для Китая важно сотрудничество с Россией, например, в сфере ИИ (активизировалось после 2019 г., на фоне давления Трампа на КНР по этому направлению), так как именно она поставляет китайцам более передовые технологии, например, по распознаванию лиц.

Глобальное технологическое лидерство можно рассматривать для КНР как ключ к достижению цели на пути по обеспечению комфортных условий жизни всех китайцев (увеличение подушевого ВВП в 2–3 раза), отметил доцент кафедры мировой экономики МГИМО Денис Калашников. Другие страны ранее прошли этот путь во многом с помощью своих транснациональных компаний и нахождения своего места в международном разделении труда. Но времена изменились – и в реалиях эпохи интернета вещей просто повторять прежние практики в надежде на успех уже может быть недостаточно.

Интересно, что флагманский инфраструктурный проект КНР «Пояс и путь» (инициатива выдвинута в 2013 г. председателем КНР Си Цзиньпином) предусматривал в том числе и просто размещение китайских производств в других странах-партнерах, но в последнее время его идеология меняется. В целом китайские транснациональные компании все больше сосредоточены не на производстве продукции для потребителей, а на создании целых производственных цепочек для чужих ТНК.

При этом государственные и частные компании, крупный и малый бизнес не конкурируют между собой в Китае, а, скорее, дополняют друг друга. Кроме того, Пекин учел ошибки западных стран, которые через деиндустриализацию стремились перейти к постиндустриальной стадии развития. Вместо этого власти страны во главе с Си Цзиньпином делают ставку на «производительные силы нового качества» (вместе с инновациями предусматривает модернизацию традиционных отраслей). Помимо этого в настоящее время высокотехнологичным становится производство практически всех товаров, даже таких, как светильники, обувь и игрушки, а фабрики в Китае при этом становятся все более роботизированными и безлюдными. А за счет обработки данных в реальном времени о потребителях с помощью ИИ (например, по прогнозу спроса) местные компании могут быстрее и эффективнее перестраивать цепочки поставок в нужном направлении.