Спорное пространство

Современные города существуют в рамках сложных и разнонаправленных задач: с одной стороны – рост населения и девелоперская активность, с другой – желание сохранить историческую ткань, идентичность и самобытность места.

Конфликты становятся неизбежными, когда архитектура превращается в инструмент экономики, политики и творческого наследия. Особенно остро это проявляется в городах, где механизмов общественного участия и законодательной защиты памятников недостаточно, а рыночная логика сталкивается с социальными и культурными ожиданиями горожан.

Осознанный подход

Противоречие между универсальной современной архитектурой и стремлением горожан сохранить свою идентичность актуально для большинства крупных городов мира. Возводимые по шаблону стеклянные башни все чаще воспринимаются как чуждые символы глобализации, постепенно стирающие аутентичность места. Но этому процессу можно противопоставить осознанный подход, где новое не отрицает старое, а бережно с ним сосуществует.

В Калининградской области старую брусчатку используют повторно для мощения, а исторические деревянные двери и оконные рамы реставрируют, а не заменяют на пластик и металл, тем самым сохраняя подлинную ткань города. В Петербурге и Москве жители и активисты борются за сохранение деталей – метлахской плитки, лепнины, оригинальной расстекловки в парадных, понимая, что именно эти элементы формируют дух места. Даже в случае с масштабным новым строительством возможна гармония: лондонский небоскреб The Shard, спроектированный Ренцо Пьяно, стал новой доминантой, не разрушив историческую панораму города, а органично дополнив ее.

Внимание к исторической составляющей растет и в среде девелоперов, ориентированных на прибыль: наследие предыдущих эпох может быть активом, а не обузой. В Барселоне в рамках масштабной реконструкции района Эль-Раваль удалось сохранить дух места, интегрировав современное жилье и инфраструктуру в контекст исторических улиц. Эти примеры говорят: важно не избегать нового, а уметь договариваться о правилах его сосуществования со старым.

Соучаствующее проектирование

Несмотря на то что мы всегда тщательно изучаем исторический контекст, при реализации проекта благоустройства в Верхней Пышме пришлось столкнуться с неоднозначной реакцией.

Перед началом работы мы провели анкетирование среди жителей, чтобы понять их потребности и проблемы. Один из повторяющихся запросов касался нехватки в городе пространств для молодежи. Это натолкнуло нас на идею преобразить заброшенный сквер, в центре которого располагался обветшавший памятник Ленину. Мы предложили концепцию, интегрирующую новый скейт-парк для подростков в территорию вокруг монумента. Но часть местных активистов восприняла такой подход как слишком смелый по отношению к памятнику. Сейчас мы находимся в активном диалоге с администрацией города и уверены, что совместно сможем найти решение, которое устроит всех жителей.

Кстати, социальные сети существенно ускорили процессы обсуждения и реакции гражданского общества. Сегодня любой конфликт – будь то снос исторического здания или застройка набережной – может за считанные часы стать предметом общественного резонанса и вмешательства на самом высоком уровне. Мне кажется, это отлично защищает города от произвольных необдуманных решений, как было с кейсом СЭВ на Новом Арбате или цирком на проспекте Вернадского в Москве. 

Снос «Военторга», реконструкция гостиницы «Россия», программа реновации пятиэтажек – всё это вызывало масштабные общественные дискуссии. Но именно гражданская кампания за сохранение домов на Остоженке в 2000-х гг. впервые показала, что протест может повлиять на ход застройки. 

Обсуждение, публичность и юридические механизмы, хоть и несовершенные, стали в этих случаях инструментами сдерживания. Конечно, каждый отдельный вопрос требует детального разбора, и никто не застрахован от голословных утверждений и «вкусовщины», возводимой в канон. 

В Хельсинки перед расширением библиотеки Oodi власти провели ряд встреч с горожанами. В итоге проект включил их идеи, а потенциальный конфликт превратился в совместное создание комфортного пространства. В Вене протесты общественности против высотки рядом с собором Св. Стефана привели к ужесточению правил застройки, но это прояснило границы правового поля и исключило дальнейшие споры.

Разделить ответственность

Вырубка деревьев, застройка береговых линий и уничтожение зеленых зон – еще один источник напряженности. В таких случаях нередко проводятся открытые голосования и подаются коллективные иски. В Стокгольме территории большинства парков защищены решениями местных голосований. А в Портленде жители через суд остановили проект, угрожавший природному парку. Эти примеры показывают, что, если власти прислушиваются к экологическим инициативам, конфликты перерастают в системные решения. 

В одном из проектов в Нововоронеже архитекторы столкнулись с петицией о сохранении «жилищ для ежей и пчел». В процессе реализации мы работали с зелеными насаждениями точечно и максимально деликатно, так что жители убедились в обоснованности проектных решений, и последующие стадии прошли намного спокойнее. Конечно, деревья тоже могут быть частью истории места и «городской памяти», но в действительности вырубка зеленых насаждений еще и экономически не обоснована. Именно эта статья становится финальным этапом реализации, а бюджет на нее нередко урезается, поэтому сохранить уже существующие деревья намного выгоднее, чем завезти и высадить новые.

Предотвращать такие проблемы помогают тактический урбанизм и соучаствующее проектирование – методы, позволяющие быстро тестировать изменения и вовлекать жителей в процесс. Например, в Москве проект «Лучший двор» дал людям возможность самим выбирать элементы благоустройства – от лавочек до покрытий. Это не только снизило недовольство, но и повысило ответственность за общие городские пространства.

Сужение дорог, появление велодорожек, сокращение парковок – все это вызывает споры между автомобилистами, пешеходами и городом. Чтобы снизить сопротивление, города используют цифровые платформы и пилотные проекты. В Китае недавно был запущен проект «гибких» автобусных маршрутов, которые работают по запросу жителей. Эта система сочетает элементы традиционного автобусного сообщения и сервисов по требованию (Demand-Responsive Transport, DRT). Жители могут голосовать за новые маршруты или изменения существующих через мобильные приложения, и если этих пожеланий набирается достаточное количество, городские власти и транспортные операторы организуют временный рейс. Таким подходом уже пользуются Пекин, Шэньчжэнь, Ханчжоу и Чэнду. Кажется, он мог бы быть востребован и в крупных городах России. 

Что не работает

Опасность таится в крайностях: игнорировании мнения горожан и избыточной «музеефикации» среды. Город не должен превращаться в застывший памятник, ему необходимо развитие. Иначе мы рискуем заморозить его в прошлом и упустить настоящее. В Брянске, например, отсутствие средств сохранило старые здания, но в непрезентабельном виде. 

Городские конфликты неизбежны, но их можно минимизировать через открытость, диалог и взаимное уважение среди всех участников процесса: властей, застройщиков, бизнеса и местных жителей. Важно помнить, что город – это не только сами здания и общественные пространства, но и люди, которые в нем живут.

Мы, архитекторы, все чаще оказываемся в роли медиаторов между властью и жителями, инвесторами и активистами и даже между прошлым и будущим. Поэтому способность слушать и договариваться становится одним из ключевых навыков в нашей работе.