Гоша Куценко: «Трудно должно быть всегда»

В прокате идет «Красный шелк» – исторический детектив, действие которого разворачивается в поезде в конце 1920-х гг. В число пассажиров Транссибирского экспресса затесались китайские подпольщики, японский шпион, советские контрразведчики, а главное – советский Эркюль Пуаро (Милош Бикович), которому предстоит раскрыть преступление. Небольшую, но колоритную роль красного командира сыграл и один из продюсеров картины – Гоша Куценко.

В интервью «Ведомости. Городу» Куценко рассказывает, чем ему помогли книжки про Буденного, как он поправился для новой роли на 12 кг, а также о том, чем займется, когда актерская работа в кино отойдет на второй план.

«Тогда люди были гораздо проще»

– Он простачок и есть. Подвоха в нем точно никакого нет. Он ведь по сюжету красный командир времен Гражданской войны – тогда люди были гораздо проще.

– Конечно. У нас в фильме плотное повествование, очень много персонажей – и нужно было помочь зрителю всех запомнить. Поэтому имена у всех звонкие, запоминающиеся. Назови мы персонажа Петров, его бы путали постоянно, а Корнилов сразу остается в памяти. Мы далеко не первые – много кто так делает.

– Я же родом из Советского Союза. И вырос на фильмах про Гражданскую войну, читал про Буденного, Ворошилова. Поэтому как-то специально готовиться не было смысла. Усатых персонажей вроде нашего Корнилова я видел немало – и играю такой собирательный образ красного командира.

– У нас было много объектов и много локаций. Съемки мы начали ровно год назад в Сибири, на Байкале. Там сняты все сцены в лесу, а еще погоня за поездом – по льду на санях с парусами. Было, кстати, очень холодно, –40 градусов. Потом мы поехали в Петербург и снимали на Витебском вокзале. Все организовать, договориться об аренде – сама по себе это была сложная административная работа. Затем мы переместились в павильон на несколько месяцев. Было построено семь аутентичных вагонов – они больше, чем современные, – которые качались на рессорах. Рядом с вагонами были установлены огромные экраны, на которых крутили виды, отснятые в тайге. Их синхронизировали с действием так, чтобы пейзаж в окне совпадал с реальным. А в финале съемок мы поехали в Китай, где отсняли самое начало фильма.

– Да, мы работали той же командой, что и на фильме «Балканский рубеж», – я, генеральный продюсер Вадим Быркин и режиссер Андрей Волгин.

– Под продюсированием я подразумеваю креативное продюсирование. Иногда я сам придумываю идею, и потом мы вместе с единомышленниками пишем сценарий. Так было со всеми картинами Виктора Шамирова. Сначала мы так сделали «Дикарей», а потом были «Игра в правду», «Со мною вот что происходит», «Упражнения в прекрасном». Мы эти фильмы сначала придумали, потом искали деньги, подключали продюсеров и делали все, чтобы картина была закончена и вышла на экраны. Если я делаю проект как продюсер, то он для меня становится родным. Как ребенок.

– Предлагают, конечно, но пока еще не было такого, чтобы я вошел как продюсер в чужой фильм. Я могу поискать или предложить других людей, но сам – нет. Если я не автор или соавтор идеи, сценария, то в продюсерском качестве работать над фильмом я не смогу. Это отдельная работа и большой труд. Я ввязываюсь во все это, если могу подключиться творчески.

«Мне нужно, чтобы картина меня заразила»

– Мне важна цельность проекта. Под этим я подразумеваю интригующее сочетание сценария и людей, кто его воплощает. Мне нужно, чтобы картина меня заразила, чтобы я чувствовал себя как дома в этом проекте. Чтобы я мог его полюбить. Потому что фильм и тем более сериал – это несколько месяцев работы. И как жить столько времени без любви? Работа может быть очень трудной, но она должна приносить удовольствие.

Точнее даже так – трудно должно быть всегда. Дофамин – гормон счастья – вырабатывается, когда человек совершает усилие над собой, когда творит маленькие подвиги. И после окончания смены у тебя должен быть дофамин в крови – только тогда есть смысл заниматься этим делом.

В детстве – так устроен наш гормональный фон – мы получаем удовольствие автоматически. А с возрастом за удовлетворение от жизни нужно бороться. Бороться приходится и за вещи, что раньше воспринимались как данность. Например, здоровый сон. Оказывается, хорошо выспаться – это особый труд, когда тебе не 20 и у тебя нервная тяжелая работа.

И чем крупнее, интереснее трудности, тем больше удовольствия ты получаешь. «Красный шелк» было сложно делать, но теперь каждый раз, когда я буду вспоминать об этом фильме, или читать про него, или говорить с кем-то о нем, – я буду получать удовольствие. То есть я достаточно хитро выстраиваю свою жизнь – в старости мне будет нетрудно почувствовать себя счастливым. Наткнулся на свой фильм – и сразу же нахлынут воспоминания.

Еще один важный критерий при выборе ролей – я стараюсь не повторяться. Я артист уже бывалый, поэтому мне все время надо быть разным. Та же «Инсомния» играла с ожиданиями зрителей. Кажется, что это вроде бы несвойственное мне кино. Меня воспринимают больше как артиста экшна и комедии, а там – настоящая драма. И я как бы раскрывался в другой своей ипостаси. На самом деле, конечно, я драматический артист, и мне комфортно и в таких ролях тоже.

– Например, весной выйдет сериал «Чужие деньги». Я там играю противного чиновника-вора по кличке Свин. И на самом деле это теперь мой любимый персонаж – потому что он мне выдал индульгенцию есть что угодно и сколько угодно. (Смеется.) Специально для роли я поправился на 12 кг. А еще отрастил усы.

Сейчас я снимаюсь в сериале «Встать на ноги» по потрясающему сценарию Александра Носкова, который написал «Волшебный участок». Очень трогательная история, драмеди. Снимаем в Минеральных Водах – и холодно страшно, дожди, а мы там бегаем в тельняшках. Но дофамин вырабатывается.

– Я давно мечтал о режиссуре, и еще лет десять назад, когда снял свой дебютный фильм «Врач», думал всерьез уйти в режиссуру – снимать и дальше свое кино. Но я живу в таком интенсивном графике, что это пока невозможно. Однако, когда возникает пауза в актерской работе, я занимаюсь сценариями, и у меня уже есть несколько проектов для будущих постановок – они практически готовы к запуску. Может быть, когда-нибудь я перестану сниматься в таком режиме, как сейчас, и так готовлю себе площадку для отступления. Или наступления – это как посмотреть.

– Конечно – если актерская работа в кино отойдет на второй план. Но вообще я ведь много чем занимаюсь. У меня довольно активная театральная жизнь, есть музыка. Я живу разносторонне, хотя и разбросанно, наверное.

«Возможно, я бы стал музыкантом»

– В театральном институте у нас был рояль, и, хотя у меня нет музыкального образования, я приходил, садился и что-то наигрывал. Мы тогда ставили водевиль, и я придумал к нему все музыкальные партии. Наверное, если бы в свое время родители отдали меня в музыкальную школу, то, возможно, я бы стал музыкантом. Потому что музыка для меня – это все. Сейчас я существую в ней любительски, но мечтаю к старости наконец научиться профессионально играть на фортепиано.

В 1990-е, когда не было работы, мы с друзьями сбросились, купили компьютеры и открыли музыкальную студию. Я был очень увлечен клубным движением – мы играли музыку в клубах, диджеили, делали ремиксы. И так прославились. Потом я стал писать свои песни, познакомился случайно с музыкантами и попробовал с ними исполнять свой материал. У меня, скажем, не супервокальный голос, но когда исполняешь вещи, где ты автор, то, мне кажется, представляешь творческий интерес.

Потом я сыграл в первом мюзикле в России. Он назывался «Метро», его поставил Януш Юзефович. Я там немножко пел – специально учился, брал уроки. И продолжал заниматься, когда мы делали «Полу Негри» в постановке того же Януша Юзефовича. И это был мюзикл в 3D – зритель смотрел его в очках. Мы прогремели, играли его восемь лет. Это был самый удивительный и, наверное, неповторимый мюзикл. До сих пор в мире нет такого – что актеры играют на переднем плане, а за ними на экране идет кино в 3D.

Сейчас я пою со своей группой, мы выступаем, ездим по стране. И когда мне предлагают провести какое-то мероприятия (а я не люблю быть ведущим), то предлагаю в ответ выступление с группой. У нас есть целая программа, такой музыкальный спектакль.

– Слово «увлечение» применимо вообще ко всему, что я делаю. Если ты не увлечен, ты не сыграешь роль – ни в кино, ни тем более в театре. Просто за одни увлечения я получаю гонорары, а что-то я могу делать так, от души.

– Тот, где я сейчас живу, – район Шевченковской набережной и Кутузовского проспекта. У меня открывается вид на Москву-реку, на Белый дом. Для меня важно, что я вижу из окна, – мне хочется наслаждаться видом любимого города.

– Я очень хорошо помню еще советскую Москву и как она в годы перестройки стала пестрой, суетливой, потом, в 1990-е, – немного бандитской, опасной. Вся в рекламе и вывесках. А сейчас Москва успокоилась, расцвела. Да и что тут говорить – город мирового уровня.

– За городом живет семья, а сам я большую часть времени нахожусь в Москве. Конечно, приятнее быть с родными, проводить время с дочерьми. Они для меня невероятный источник энергии, с ними я по-настоящему отдыхаю.

– В городе мы часто ходим в кино. Дети приезжают ко мне в театр, я могу их взять с собой на гастроли – они любят смотреть мои спектакли из-за кулис. Когда они были маленькие, я их выводил на поклоны. И в мюзикле «Пола Негри» они тоже выходили.

– Конечно, я люблю центр, который связан со множеством воспоминаний. Здесь много мест, в которых я снимался. Я часто куда-то еду и вспоминаю, где и какие сцены мы играли. У меня, к сожалению, не так много времени, но, когда появляется возможность, я всегда гуляю. Особенно люблю Китай-город и Чистые пруды, набережные. Если у меня спектакль в родном Театре Моссовета, то я часто иду до него пешком. И я понял, почему у нас такие шикарные тротуары в городе, – чтобы бороться с пробками и водители превращались в пешеходов.