Копенгагенский Operaen празднует десятилетие

Копенгагенский Operaen отпраздновал десятилетие со дня открытия скромно, совершенно в скандинавском стиле. Ни помпезной шумихи, ни фейерверков; даже красную ковровую дорожку перед входом не раскатали. Между тем датская публика по такому случаю принарядилась: на празднование прибыла сама королева Маргрете с членами семьи, и зал встал, приветствуя ее появление.

Официальных речей было немного, и они были кратки. Особенно умилила своим уютным, домашним видом министр культуры Дании: похоже, она прибыла на остров Хольмен, как все, на катере. Это быстро и удобно: катер снует между набережной Нюхавна и островом Хольмен весьма шустро, три минуты плавания - и ты уже выходишь у подножия театра.

Вечерами выпуклый стеклянный Operaen светится теплыми огнями и отражается в темной глади воды, будто огромный розовый бриллиант. Ровно 10 лет спустя со дня открытия, день в день, давали премьеру «Волшебной флейты»; певцы волновались ужасно, отчего их голоса поначалу даже немного сбоили.

В целом спектакль Марко Артуро Марелли оказался неплох: довольно зрелищный и динамичный - вот только сцена почти все время погружена в многозначительный полумрак, порой окутываясь клубами белого дыма. За свет и сценографию также отвечал Марелли: это тотально авторский спектакль. Хорошим подспорьем для его хитроумных пространственных идей стала машинерия: технические возможности Operaen превосходны, и 10 лет назад на инаугурации поражала воображение скорость перемен декораций. Кроме площадок, моментально выдвигающихся снизу, сверху и с боков, на самой сцене есть три поворотных круга, вложенных один в другой. Именно это обстоятельство позволило Марелли создать затейливую пространственную партитуру спектакля. Конфигурация пространства менялась ежеминутно; закрепленные на кругах изогнутые панели, вращаясь, создавали лабиринты, укромные уголки, отсеки - или выстраивались в ряд, раскрывая сцену в глубину.

Этой ювелирной работой - просчитать и продумать архитектуру каждой сцены, изобретая всякий раз новую геометрию пространства, - Марелли увлекся настолько, что актерская игра осталась лишь наполнением архитектурных коробочек. Качество вокала оставляло желать лучшего; зато датские солисты радовали непринужденным, шаловливо-непосредственным существованием на сцене; чувствовалось, что актерская игра для них так же важна, как собственно пение. И немудрено: в эти годы с ними работали режиссеры первого ряда - Стефан Херхайм, Грэм Вик, Петер Конвичный. И местная знаменитость - датчанин Каспер бех Холтен на заре Operaen прославил новую сцену своим «Кольцом нибелунга» - абсолютно оригинальным и ошеломляюще свежим прочтением вагнеровской тетралогии, которое невозможно забыть даже спустя 10 лет.

Оркестр в датской опере не блистал никогда и на премьере звучал довольно вяло и тускло, без той искристой живости, которой мы вправе ожидать от Моцарта. За пультом стоял американец Рори Макдональд (именно он год назад спешно заменил Мариса Янсонса на двух концертах Концертгебау в Пекине, когда оркестр совершал свое мировое турне).

В целом, невзирая на погрешности вокальных ансамблей и недостаточную прыть оркестра, спектакль оставил скорее благоприятное впечатление. Да и солисты распелись к финалу. А после полагающихся оваций публику пригласили в ярко освещенное фойе, где уже были накрыты столы для всех. Так на приятной гастрономической ноте завершился длинный юбилейный вечер в датской опере.

Копенгаген