Сергей Шматко , президент “Атомстройэкспорта”
– Реформа гражданского блока атомной отрасли подразумевает создание на базе структур Росатома глобальной компании, которая объединит все виды деятельности полного ядерного цикла: от добычи урана до строительства и эксплуатации АЭС. Аналогов в мире не существует. Например, у французского ядерного гиганта Areva нет собственной генерации энергии, хотя сегодня этот сегмент ядерной энергетики с наибольшей добавочной стоимостью. Консолидация на базе одной компании с полным ядерным циклом станет серьезным конкурентным преимуществом России.
– Недавно Газпромбанк уступил контроль над “Атомстройэкспортом” структурам Росатома. Есть ли вероятность выхода банка из состава акционеров?
Строительство Россией атомной электростанции в Иране уже несколько месяцев является главной темой мировых новостей. Президент “Атомстройэкспорта” – российской компании, которая, собственно, и возводит АЭС в Бушере, Сергей Шматко признает, что ядерный бизнес неразрывно связан с геополитикой. Шматко считает, что координация действий между “Газпромом” и атомным суперконцерном, который создает российское правительство, позволит стране стать лидером на мировом рынке энергоресурсов. В интервью “Ведомостям” Шматко рассказал о грядущей международной экспансии “Атомстройэкспорта” и о том, какую роль в атомной отрасли России могут сыграть частные инвесторы.
– Правительство занялось реформой атомной энергетики. Как вы ее себе представляете?
– Возможно ли участие в этой глобальной компании частного капитала?
– Речь идет о создании 100%-ной госкомпании, на базе которой будет формироваться система дочерних компаний, разделенных по видам деятельности. Все, что касается генерации и ядерного топливного цикла, традиционно будет в полной госсобственности. Однако атомное машиностроение, к примеру, сегодня почти целиком находится в частных руках. Вопрос о присутствии частного капитала в данном сегменте сейчас обсуждается [в правительстве]. Основная задача Росатома – обеспечить полный оперативный контроль над ключевыми монопольными переделами в атомном машиностроении.
– Продолжит ли “Атомстройэкспорт” в структуре объединенной компании заниматься строительством за рубежом?
– Мы не планируем переключаться на новые виды деятельности. Строительство атомных объектов за рубежом – самодостаточный и объемный вид бизнеса с большими перспективами. Сегодня “Атомстройэкспорт” сооружает пять блоков в трех странах. Столько объектов одновременно не строит ни одна компания в мире. Это очень важное направление для всей отрасли, ведь строительство АЭС в каждой из стран гарантирует также поставки российского ядерного топлива в эту страну на период от 30 до 50 лет. Попытки использования топлива других производителей на наших реакторах приводят к довольно серьезным проблемам. Это было на практике доказано на АЭС “Темелин”, когда чехи попытались использовать топливо Westinghouse. Как следствие, недавно новый тендер на поставки топлива выиграл “Твэл”.
Самая безопасная АЭС в мире
– Руководством Росатома были озвучены амбициозные планы наращивания присутствия на мировом рынке. На какую долю рынка вы претендуете?
– У нас действительно очень амбициозные, но при этом абсолютно реальные планы. По предварительным оценкам, в ближайшие 20–30 лет в мире будут введены в строй до 500 ГВт генерирующих атомных мощностей. Из них около 300 ГВт придется на рынки третьих стран, не обладающих современными технологиями сооружения АЭС, но являющихся очень перспективными с точки зрения роста объемов потребления электроэнергии. Мы рассчитываем получить заказы минимум на 20–25% от этих 300 ГВт.
– За счет каких преимуществ?
– Последние 10–15 лет, когда мировая атомная энергетика стагнировала, “Атомстройэкспорт” продолжал активно строить АЭС за рубежом. Это позволило нам уже сейчас присутствовать с российскими технологиями на наиболее перспективных рынках – в Китае, Индии, странах Восточной Европы. Поэтому сегодня мы уверенно входим в тройку лидеров в этой отрасли.
– Кто ваши основные конкуренты?
– Один из них – американская Westinghouse, у которой есть очень красивый проект современной АЭС AP-1000, но существует он только на бумаге: непосредственно строительством компания не занималась уже около 20 лет. Между тем отсутствие референтного блока и опыта сооружения – очень серьезный недостаток, особенно на рынке третьих стран. Безусловный лидер на сегодня – французская Areva, которая обладает большим опытом строительства АЭС у себя в стране и за рубежом. Сейчас компания сооружает АЭС в Финляндии. Это очень современные технологии, но их блок EPR, как и в случае с Westinghouse, не имеет референций. И уже сейчас Areva сталкивается в этом проекте с серьезными проблемами, которые привели и к смещению графиков строительства, и к превышению первоначального бюджета, по различным оценкам, примерно на 500 млн евро.
– Можно ли говорить о конкурентоспособности “Атомстройэкспорта” с точки зрения технологий?
– О востребованности российских технологий говорит простая статистика: около трети всех АЭС в мире сейчас сооружается с нашими реакторами ВВЭР. Большим рывком в технологическом плане для нас стало строительство Тяньваньской АЭС, первый блок которой успешно подключен к сети в 2006 г. В этом проекте впервые в мире была применена уникальная технология – ловушка для расплава активной зоны. Если в случае аварии корпус реактора получает повреждения либо нарушается отвод тепла от активной зоны, расплав активной зоны попадает в своеобразную ловушку, где гарантированно прекращается цепная ядерная реакция. Это относится к так называемым пассивным системам безопасности, исключающим фактор человеческой ошибки, что было одной из причин аварии в Чернобыле. На сегодня Тяньваньская АЭС считается самой безопасной АЭС в мире.
– Появятся ли у “Атомстройэкспорта” новые функции в связи с реформой?
– Работая с западными заказчиками, мы получаем возможность видеть перспективные направления за рубежом, поэтому одна из наших новых функций – анализ конкурентоспособности российских компаний, разработка инновационных решений и обмен информацией. Недавно мы подписали обширное соглашение с “Росэнергоатомом”. Одним из совместных проектов может стать работа по подготовке персонала, который мог бы заниматься обслуживанием наших АЭС за рубежом. Потенциально это может стать отдельным направлением бизнеса на рынках третьих стран, приносящим хорошую добавленную стоимость. Мы хотим стать глобальной компанией, поэтому рассматриваем различные варианты расширения видов деятельности за рубежом. Сейчас с рядом наших заказчиков ведутся переговоры по поводу совместной работы на национальных энергетических рынках. Это очень перспективное направление, касающееся как участия в дистрибуции электроэнергии, так и участия в капитале национальных энергетических компаний за счет сооружаемых нами новых мощностей.
– С кем именно ведутся такие переговоры?
– В части совместного сбыта электроэнергии очень интересен быстро растущий индийский рынок. Сейчас мы сооружаем два блока АЭС “Куданкулам”, а в перспективе речь идет о строительстве на той же площадке еще как минимум 4–6 блоков. Пока в отношении Индии действуют определенные санкции, но мы позитивно оцениваем начавшийся процесс по снятию ограничений Группы ядерных поставщиков для этой страны. Надеюсь, что в ближайшее время все вопросы по этому поводу будут урегулированы, и тогда о вариантах дальнейшего сотрудничества можно будет говорить более уверенно.
– Есть ли другие контрагенты?
– Чрезвычайно привлекательным является либерализованный рынок электроэнергии в странах Центральной и Восточной Европы. Здесь может быть очень эффективно реализована модель участия в капитале энергокомпаний. Этот регион – наш традиционный рынок: в тех странах, где работают наши АЭС, национальные ядерные школы созданы на базе российских технологий. И практически в каждой из этих стран, будь то Венгрия, Чехия или Болгария, есть планы по развитию атомной энергетики. Сейчас, например, мы участвуем в тендере по достройке АЭС “Белене” в Болгарии.
– Кто ваши основные конкуренты в Болгарии? И когда будут известны итоги тендера?
– Итоги должны быть подведены в ближайшие полтора месяца. Наш соперник – чешский консорциум Skoda Alliance. Мы очень хорошо подготовились к этому тендеру и рассчитываем получить этот контракт. Но кто бы ни выиграл, в любом случае это будет победа русского оружия. Наши конкуренты также предлагают российскую технологию ВВЭР, которую они обкатали при строительстве АЭС “Темелин”. Но наше предложение, на мой взгляд, более привлекательно как по цене, так и по качеству: мы предлагаем болгарским партнерам усовершенствованный тип реактора АЭС-92 с улучшенной системой безопасности.
– Могут ли на определение победителя повлиять политические соображения?
– Наш бизнес неразрывно связан с обеспечением геополитических интересов каждой страны – игрока на этом рынке. Пока мы не чувствуем, что есть некая концепция недопущения российского производителя в Европу. Вполне очевидно, что мы не будем строить объекты во Франции или Англии – там есть свои производители. Но на традиционных для нас рынках – в той же Восточной Европе – мы имеем хорошее конкурентное преимущество. На сегодня мы подписали соглашение с венграми о модернизации АЭС “Пакш”, в Словакии ведем переговоры с итальянским концерном Enel по участию в достройке 3-го и 4-го блоков АЭС “Моховце”.
– А какова цена вопроса в болгарском тендере?
– На текущем этапе назвать конкретную цифру сложно. Если брать мировые цены, то стоимость проекта может быть от 3,5 млрд до 4 млрд евро. Сейчас портфель заказов “Атомстройэскпорта” превышает $4,5 млрд. А в перспективе полутора-двух лет мы рассчитываем законтрактовать дополнительно от $6 млрд до $8 млрд.
Многовековые отношения
– Как вы оцениваете перспективы “Атомстройэкспорта” по достройке АЭС “Бушер” в Иране?
– Мы продолжаем работать над сооружением станции и настроены на то, чтобы завершить этот проект. Нужно учитывать, что строительство “Бушера” началось немцами еще в 1972 г. Около 20 лет назад стройка была заморожена, и только спустя почти 10 лет после этого в проект вошел “Атомстройэкспорт”. В связи с этим мы изначально столкнулись с большим количеством технических и управленческих проблем, как, например, интеграция в российский проект ранее поставленного немецкого оборудования. Иранский проект, на мой взгляд, с самого начала его реализации требовал к себе повышенного внимания в силу его специфики. К сожалению, не всегда это соблюдалось. На сегодня строительство идет достаточно подвижно, и мы надеемся, что уже в этом году закончится поставка практически всего необходимого оборудования.
– Когда, по вашим расчетам, строительство будет завершено?
– Рассчитываем, что все основные работы будут завершены в 2007 г., если не будет серьезных технологических проблем на этапе пуско-наладки с интегрированным оборудованием. Поставка топлива также не будет причиной переноса сроков ввода станции в эксплуатацию. Как и запланировано, топливо будет поставлено ровно за шесть месяцев до физического пуска Бушерской АЭС.
– Учитываете ли вы возможность жестких мер со стороны США в отношении Ирана?
– Мы максимально ускоряем темпы строительства. При этом “Атомстройэкспорт” активно финансирует этот проект, демонстрируя тем самым уверенность в его успешном завершении. Такие решения – очень непростые, но у нас есть четкое понимание того, что другого пути нет. В каком-то смысле на нас лежит большая историческая ответственность. Россию связывают с Ираном многовековые отношения. Срыв такого знакового проекта может негативным образом отразиться на будущих отношениях наших стран.
– Где еще могут быть востребованы российские атомные технологии?
– По вполне объективным причинам, связанным прежде всего с текущей конъюнктурой цен на углеводородное сырье и его ограниченными запасами, атомные технологии интересуют сейчас всех. Мы получаем очень много запросов по поводу возможного сотрудничества. Ведутся переговоры с Турцией, Вьетнамом, странами Латинской Америки. Очень перспективные проекты прорабатываются в странах СНГ.
– А в частности?
– Мы знаем о планах белорусского руководства по строительству АЭС. На мой взгляд, этот проект был бы чрезвычайно интересен с точки зрения широко обсуждаемой проблемы газозамещения. Появление в Белоруссии атомных энергетических мощностей высвободило бы для России дополнительные объемы газа для поставки в Европу, где он реализуется по более высоким ценам. Но официальное решение о строительстве пока не принято. Также мы знаем, что рассматривается вопрос о строительстве АЭС в Казахстане, принято решение о достройке 3-го и 4-го блоков Хмельницкой АЭС на Украине. Кстати, есть очень интересный проект по сооружению нескольких атомных энергоблоков у нас на Дальнем Востоке для обеспечения недавних договоренностей на высшем уровне с Китаем о значительном увеличении поставок электроэнергии в эту страну.
– Например, где?
– В первую очередь в атомном машиностроении. Занять значительную долю рынка невозможно без серьезной программы технического перевооружения. К примеру, мы крайне заинтересованы в том, чтобы “Силовые машины” начали производить тихоходные турбины, которые на пространстве бывшего СССР делает пока только харьковский “Турбоатом”. А проблема обеспечения качества выпускаемой продукции и соответствия мировым стандартам в этой части – это просто бич для нашей промышленности, ставящий под угрозу все наши планы экспансии на мировой рынок атомных технологий.
– Позволит ли начавшаяся консолидация энергомашиностроительных активов снять эту проблему?
– Главное, чтобы производители оборудования для атомной энергетики придерживались единой стратегии, чтобы обеспечить развитие атомной отрасли в целом.
– А какие машиностроительные активы, на ваш взгляд, должны быть консолидированы в ходе реформы отрасли?
– В первую очередь – производители основного оборудования для АЭС. Это такие известные предприятия, как “Ижорские заводы” и завод “ЗиО-Подольск”. Насколько я знаю, с собственниками этих предприятий уже ведутся переговоры представителей отрасли. Большую роль играют также производители трубопроводов, арматуры и кабельной продукции. Но в этом сегменте существует много поставщиков, и в интересах отрасли здесь важно развивать конкуренцию производителей.
– Мы очень рассчитываем на то, что этого не произойдет. Во многом именно за счет поддержки Газпромбанка “Атомстройэкспорту” и российской промышленности в целом удалось сохранить устойчивые позиции за рубежом. Еще недавно атомная энергетика переживала не лучшие времена и у “Атомстройэкспорта” не было всех тех перспективных заказов, о которых мы говорим сейчас. Тогда практически все коммерческие банки вышли из нашего бизнеса, а Газпромбанк принял правильное стратегическое решение и поддержал нас. Речь идет о сотнях миллионов долларов кредитных ресурсов, которые обеспечили выполнение текущих контрактов и сохранение компании как таковой.
– Трудные времена для “Атомстройэкспорта” закончились. Так ли необходимо это партнерство сегодня?
– Впереди еще очень много работы по решению накопившихся проблем. И Газпромбанк продолжает оставаться нашим стратегическим партнером. Например, сейчас мы совместно прорабатываем альтернативные схемы финансирования сооружения АЭС “Белене” в Болгарии. Кроме того, мы обсуждаем с банком очень интересную, инновационную для отрасли форму сотрудничества. Речь идет о финансировании выпуска оборудования с длительным циклом изготовления еще на предконтрактной стадии. Если мы начинаем производить его до заключения контракта, у нас появляется дополнительное конкурентное преимущество, ведь мы можем существенно сократить сроки самого строительства.
Глобальная энергетическая война
– Возможно ли сотрудничество с самим “Газпромом”?
– Безусловно. Привлечение “Газпрома” открывает для нас огромные перспективы. Координируя наши действия, мы можем выступать за рубежом не просто с предложением строительства АЭС, а с комплексным решением развития энергетической инфраструктуры той или иной страны. С учетом российских возможностей мы можем одновременно предлагать заказчику нефть, газ и атомную энергетику. Такой “боевой триадой” на сегодня не располагает ни одно государство, и это серьезное преимущество России в разворачивающейся глобальной энергетической войне.