Политэкономия: За старую демократию
После того как тихо и незаметно была отменена «суверенная демократия», российский политический дискурс ушел в иные сферы, чему в немалой степени способствовал кризис. И вот, сделав круг, пройдя через оттепельные иллюзии и их крушение по ходу грузинской войны, он вернулся к теме демократии. Глава Совета по национальной стратегии Иосиф Дискин вышел с идеей «демократии доверия».
Коротко говоря, идея сводится к следующему: нужен не слом институтов, а их демократическая терапия с помощью восстановления доверия между государством и обществом. Бенефициары «демократии доверия» – бизнес, интеллектуалы, власть. За бортом остаются радикалы-фашизоиды и радикалы-либералы.
Термин сам по себе прекрасен, идея – либерально романтична. И утопична. Кто же против доверия? Как нас учит теория, это социальный капитал, от его накопления зависит благосостояние и спокойствие общества. Нужны еще термины? Читаем «Доверие» (1995) Фрэнсиса Фукуямы: «У развитых стран мира не осталось иной перспективной модели политической и экономической организации, кроме демократического капитализма». В иной транскрипции его еще называют «рыночной демократией», относя к ней, например, страны Европы. Не зря русский человек все время тянется на rendez-vous c Лондоном, Парижем, Куршевелем. А все потому, что у них там иная, чем у нас, степень laissez faire: ничто не ново под луною с конца как минимум XIX столетия...
Так ли уж надо называть демократию разными словами? В конце концов, как однажды заметил Альфред Кох, она либо есть, либо ее нет. Когда к ней пришпандоривают какие-то эпитеты, это обычно верный признак того, что ее таки нет. И тем не менее чему нас учит профессор Дискин?
Он справедливо говорит о «дефектах технологии диалога». Надо больше дискутировать – о власти и обществе вместе с властью и обществом. Но что говорит нам власть? Она говорит, что вне системы – т. е. вне однопартийной системы, вне органов власти, вне Общественной палаты при власти, вне дискуссионных клубов при партии власти – диалога быть не может. Потому что все, что вне системы, не является стороной диалога – никого не представляет. Вот если выведут, как польская «Солидарность», на площадь сотни тысяч людей, тогда и поговорим. Но польская «Солидарность», когда это сделала, только из доброй воли продолжала диалог с властью. А могла уже и не дискутировать. Зачем же доводить до этого? И потом, например, меня лично – законопослушного, патриотичного гражданина либеральных взглядов – никто в сегодняшней власти не представляет: и на выборы-то нет смысла ходить. А мне говорят, что те люди, которых я хотел бы видеть во власти, либо уходящие натуры, либо маргиналы. Не верю.
Иосиф Дискин совершенно точен в утверждении, что нужна «формула эволюции власти». Но откуда она возьмется, если власть разговаривает сама с собой? И даже обсуждение антикризисных мер устраивает внутри себя.
И снова прав предтеча Дискина – Фукуяма: «Прочные и устойчивые <...> общественные институты не могут быть учреждены правительственным декретом». Так может, попробовать «рыночную демократию»?