От редакции: Суверенитет, ограниченный деньгами
Экономический кризис еврозоны приводит к политическим кризисам в странах-участниках. Приведет ли он к политической реформе самого ЕС?
Вечером во вторник премьер-министр Италии Сильвио Берлускони пообещал уйти в отставку после того, как парламент, где правящая коалиция уже не имеет большинства, примет пакет мер бюджетной экономии (см. статью на стр. 05). На принятии «финансового закона» настаивает ЕС. Италия – самая большая из проблемных стран еврозоны. Ее госдолг – около 1,9 трлн евро, 120% ВВП. Берлускони объявил о предстоящем уходе в отставку в тот момент, когда надежность итальянских облигаций упала до минимума: спрэд к немецким десятилетним бумагам достиг 501 базисного пункта. Вчера рынки открылись оптимистично, однако затем итальянские облигации снова обвалились – доходность превысила критическую отметку в 7% годовых, за которой рефинансирование считается почти невозможным, т. е. Италии придется помогать примерно так, как Ирландии, Португалии или Греции (см. статью на стр. 03).
Страны PIIGS (кроме перечисленных еще Испания) переживают не только схожие экономические проблемы (кризис суверенного долга), но и одинаковую политическую турбулентность – под давлением властей ЕС, настаивающих на принятии национальных мер жесткой экономии, в них сменяются правительства. Старые национальные власти уходят едва ли не с облегчением, понимая, что введение навязанных Европой ограничений ставит крест на их популярности в стране.
С одной стороны, мы видим здесь явное ограничение суверенитета. Показателен случай Греции, где предложение уже почти бывшего премьера Папандреу провести референдум по мерам бюджетной экономии подняло такую волну возмущения в европейских элитах и на рынках, что его пришлось срочно дезавуировать. Греки явно проголосовали бы против.
С другой стороны, любой должник, не отдающий долг, рискует получить ограничение суверенитета в пользу кредитора. Кризис госдолга в этих странах был вызван некачественным управлением и чрезмерными амбициями. Но если в обычном национальном государстве (демократическом) власть отвечает за качество управления перед избирателями, то в случае Европейского союза – еще и перед союзниками. Если бы Греция не входила в ЕС, она в нынешних обстоятельствах, скорее всего, объявила бы дефолт.
Но Греция входит в ЕС, поэтому греческое правительство фактически меняют, чтобы оно не объявило дефолт. Это как если бы в 1998 г. в России правительство Кириенко ушло до дефолта под нажимом со стороны партнеров по СНГ.
Да, Греции простили 50% долга перед банками, что можно назвать «полдефолта», однако все усилия ЕС были направлены как раз на неупотребление слова «дефолт». И после этого прощения у правительства Греции руки отнюдь не развязаны, а ее долг остается все еще слишком большим и дорогим для экономики страны.
Аналитики Citi в свежем отчете о политике периферийных стран еврозоны породили невольное противоречие: они пишут, что Италии необходимо технократическое правительство «национального единства», которое занялось бы проведением непопулярных реформ. То есть правительство, не зависящее от избирателей, но зависящее от общей политики ЕС. Еврокомиссия научит родину любить?
Одной из родовых травм ЕС считается отсутствие единого министерства финансов при единой валюте и общем центробанке. Может быть, нынешние добровольно-принудительные смены правительств стран-участников под давлением единой финансовой политики ЕС – тот опыт, который приведет к большей интеграции? Или это просто диктат кредиторов (лидеров еврозоны)?
Пока больше похоже на второе. Сложность бюрократического устройства ЕС настолько высока, что ожидать быстрых реформ, тем более в условиях кризиса, вряд ли приходится. То есть чтобы их провести, надо сломать и бюрократическое устройство. И уж точно эти реформы не будут поддержаны избирателями (на днях в одном из опросов 58% населения Нидерландов высказались за выход из еврозоны).