Михаил Поздняков: Ждем контрреформы УК
Гуманизация уголовного законодательства обоснованно считается одним из достижений Дмитрия Медведева на посту президента. Ее основным мотивом было стремление снизить возможности давления на предпринимателей. Одновременно снижалась репрессивность уголовного законодательства в отношении всех категорий обвиняемых. Изменение законодательства было достаточно интенсивное. С 2009 г. было внесено более 60 поправок в УПК и более 50 – в УК.
Смена президента неизбежно повлечет пересмотр внутренней политики, и это отразится на реформе уголовного законодательства. Уязвимость этой реформы и вероятность ее ревизии связаны с тем, что в предыдущие годы игнорировалось мнение значительного сегмента профессионального сообщества, считающего, что были нарушены фундаментальные положения уголовного права. С одной стороны, этому есть объяснение, ведь речь шла о сокращении поля компетенции лиц, либо напрямую осуществляющих уголовное преследование (следователи, прокуроры), либо связанных с уголовным процессом (судьи, научное сообщество). Но, с другой стороны, были созданы предпосылки для серьезной критики произведенных шагов.
В ходе круглого стола в рамках Международного юридического форума в Санкт-Петербурге специалисты по уголовному праву оценивали прошедшие изменения в уголовном законодательстве как крайне непрофессиональные и бессистемные. Например, большие возражения специалистов вызывает устранение нижних пределов наказания в 69 составах УК (№ 26-ФЗ от 7.03.2011). Согласно исследованию «Либерализация уголовного закона и судейское усмотрение», проведенному Юрием Пудовочкиным и Михаилом Бабаевым и озвученному на конференции по мониторингу правоприменения в мае этого года, 70% заместителей краевых и областных судов отрицательно оценивают данное изменение. Для того чтобы правильно понять эти цифры, надо пояснить, что речь идет не просто об опросе судей, а об опросе тех лиц, которые во многом формируют правоприменительную политику в конкретном регионе.
Отчасти это связано с тем, что в процессе реализации хорошего замысла его исполнителями был проигнорирован вопрос о том, каким образом эти изменения в УК отразятся на работе судов. Дело в том, что любое изменение уголовного закона, облегчающее положение осужденного, предполагает пересмотр приговора. Перманентное изменение закона порождает поток подобных пересмотров. В 2011 г. количество пересмотров составило 38% от всех дел, которые были рассмотрены по первой инстанции, т. е. 2/5 дел проходят через перегруженные суды по второму кругу.
Наконец, политика гуманизации уголовного наказания обострила взаимоотношения двух высших судебных инстанций. В ходе реализации этой политики было изменено понятие преюдиции (ст. 90 УПК) и пересмотрен порядок возбуждения дел по налоговым преступлениям. Тем самым было повышено значение решений арбитражных судов. Сейчас же власть делает шаг назад: наблюдается разворот в сторону системы общей юрисдикции. Снижение легитимности власти в глазах общества привело к тому, что власть стала искать опору в полицейских силах, но вместе с этим пришло и понимание того, что полицейских мер сдерживания протестов недостаточно. Критически важной становится судебная процедура, предполагающая перенос дискуссии с улиц в стены судебных заседаний. А задачи административного и уголовного преследования, как и вопросы исполнительного производства в отношении граждан по ранее вынесенным штрафам, рассматриваются в судах общей юрисдикции. В связи с этим просматривается смена фаворитов. Показательна история с законопроектом, внесенным президентом Путиным в первые дни своего вступления в должность, о снятии возрастного ценза с председателя Верховного суда и демонстративном отказе от аналогичного изменения, поспешно разработанного пленумом Высшего арбитражного суда (ВАС) как «зеркальный ответ» в отношении председателя ВАС.
Сегодня мы видим: гуманизация уголовного закона не решила принципиальный вопрос – о репрессивности судебной системы. Метод уголовной и административной репрессии остался важным инструментом внутренней политики. По-видимому, инициаторы реформ не до конца себе представляли границы той сферы, которую они намеревались реформировать. Можно прогнозировать нарастание критики гуманизации и либерализации уголовного законодательства, которая будет опираться на упущения и недоработки, совершенные в предыдущие годы. Бессистемность и несогласованность изменений дали в руки критиков серьезные аргументы, и теперь, как это часто бывало в истории России, есть вероятность контрреформы. Основной урок, который следовало бы извлечь из этого опыта, состоит в том, что, если инициаторы реформы хотят, чтобы она была необратима, необходимо систематически вести диалог со всеми профессиональными группами, которые эта реформа затронет, убеждая, учитывая их мнение или выстраивая стимулы к тому, чтобы это мнение поменялось.