Катынь 80 лет спустя

Через 80 лет после массового расстрела польских военнопленных и узников тюрем НКВД, через 30 лет после признания СССР в его совершении катынское преступление все еще остается в России нерешенной проблемой.

Катынское преступление

Катынское преступление – это собирательный термин, означающий расстрел в апреле – мае 1940 г. почти 22 000 польских граждан, казненных по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. Из них более 14 500 были военнопленными трех лагерей НКВД: Козельского в Смоленской области, Осташковского в Калининской и Старобельского в Ворошиловградской. На основании того же решения были казнены также 7305 арестантов тюрем НКВД в западных областях Украины и Белоруссии – т. е. на восточных территориях довоенной Польши, захваченных СССР в сентябре 1939 г. в соответствии с секретным протоколом к договору о ненападении с Германией от 23 августа 1939 г., известным как пакт Молотова – Риббентропа. Начавшееся 17 сентября, в разгар германо-польской войны, наступление Красной армии с востока сделало Советский Союз пособником Германии в разгроме Польши и развязывании Второй мировой войны. В ходе операции, названной советской пропагандой «освободительным походом в Западную Украину и Западную Белоруссию», РККА взяла в плен 240 000–250 000 польских солдат. На занятых территориях начались массовые аресты тех, кто мог оказать сопротивление советизации этих земель. К декабрю 1939 г. большинство пленных солдат и нижних чинов распустили по домам или передали германским властям, а офицеров армии, служащих полиции и других ведомств сосредоточили в трех лагерях НКВД для военнопленных. 5 марта 1940 г., основываясь на предложении наркома внутренних дел Лаврентия Берии, который назвал польских военнопленных и арестантов «неисправимыми врагами советской власти», Политбюро решило их расстрелять.

4415 узников Козельского лагеря расстреляли в Катынском лесу в 20 км от Смоленска, а также во внутренней тюрьме облуправления НКВД в Смоленске – всех их захоронили в Катыни. Более 3800 узников Старобельского лагеря расстреляли во внутренней тюрьме УНКВД в Харькове – их захоронили на окраине города у деревни Пятихатки. 6295 человек из Осташковского лагеря расстреляли во внутренней тюрьме НКВД в Калинине (ныне Тверь) – их захоронили близ села Медное в 30 км от города. Из мест захоронения 3435 заключенных тюрем Украины достоверно известно только одно: лес около поселка Быковня под Киевом. Имена 3870 расстрелянных из тюрем западных областей Белоруссии неизвестны до сих пор.

Подавляющее большинство расстрелянных узников Козельского и Старобельского лагерей составляли пленные офицеры Войска Польского. 89% казненных пленников Осташковского лагеря были нижними чинами и офицерами полиции, остальные – служащими тюремной стражи, жандармерии Войска Польского, пограничниками, а также солдатами и армейскими офицерами, чиновниками и судьями, польскими колонистами-осадниками. В тюрьмах расстрелу подлежали чиновники, офицеры и полицейские, предприниматели и крупные землевладельцы, члены польских политических партий.

В апреле 1943 г. Германия объявила, что в Катынском лесу обнаружены массовые захоронения пленных польских офицеров, расстрелянных советскими органами в 1940 г. Изучение бумаг, поднятых вместе с останками в марте – июне 1943 г. при участии польского Красного Креста, показало: все жертвы до расстрела содержались в Козельском лагере НКВД для военнопленных. Почти полвека Катынь оставалась единственным достоверно установленным местом захоронения расстрелянных польских военнопленных, поэтому она стала символом казни всех польских пленников, переписка которых с семьями оборвалась весной 1940 г. и которых с тех пор никто не видел живыми, а также заключенных тюрем, расстрелянных по тому же решению Политбюро.

Катынская ложь

В череде сталинских злодеяний катынское преступление выделяется не числом жертв, а бессудным уничтожением военнопленных, казнь которых во всем мире считалась и считается позором и тягчайшим военным преступлением. Именно так расстрел военнопленных определяет устав Международного военного трибунала, судившего в 1945–1946 гг. в Нюрнберге главных нацистских преступников. А бессудные казни гражданского населения захваченных территорий (они составляли большинство узников тюрем, расстрелянных по решению Политбюро) тот же устав квалифицирует как преступление против человечности.

Другая особенность катынского преступления – наглая и циничная ложь советского государства. Вплоть до немецкого сообщения об обнаружении могил в Катыни на все запросы о местонахождении военнопленных от их семей, польского и международного Красного Креста официальные советские органы просто не отвечали, затем, после восстановления дипломатических отношений с легитимным польским правительством, находившимся в Лондоне в изгнании, утверждали, что никакими сведениями об этих людях не располагают. А 3 декабря 1941 г. на личной встрече в Кремле с польским премьером генералом Владиславом Сикорским и командующим польской армией в СССР генералом Владиславом Андерсом Сталин заявил, что пленные... возможно, сбежали в Маньчжурию!

Однако после сообщения берлинского радио 13 апреля 1943 г. об обнаружении под Смоленском захоронений останков расстрелянных польских офицеров сразу последовало заявление Совинформбюро от 15 апреля, что польские военнопленные, находившиеся на строительных работах западнее Смоленска, «попали в руки немецко-фашистских палачей летом 1941 г., после отхода советских войск». Произошло невольное саморазоблачение: предыдущую ложь об отсутствии сведений о пропавших узниках опровергли новой – об их нахождении под Смоленском летом 1941 г. и об их казни немцами.

После освобождения Смоленска Красной армией эту версию развили и закрепили в официальном Сообщении специальной комиссии, подписанном 24 января 1944 г. всеми ее членами во главе с председателем академиком Николаем Бурденко. Руководство СССР десятилетиями внедряло за рубежом и внутри страны миф о расстреле поляков в Катыни немецко-фашистскими захватчиками осенью 1941 г. Обвинения СССР в катынском расстреле объявлялись «инсинуациями геббельсовской пропаганды» и «гнусными измышлениями, пущенными в ход нацистами». За этой практикой укоренилось название «катынская ложь».

Катынское признание

Советский Союз признал вину только через полвека. 13 апреля 1990 г. ТАСС официально заявил о «непосредственной ответственности за злодеяния в Катынском лесу Берии, Меркулова и их подручных», расстрел польских военнопленных был назван «одним из тяжких преступлений сталинизма».

Тогда же Главная военная прокуратура (ГВП) начала расследовать уголовное дело по факту расстрела польских пленных. В первые годы работы следователи достигли впечатляющих результатов. Они установили неизвестные до этого достоверно места захоронений расстрелянных военнопленных из Старобельского и Осташковского лагерей; выявили инициаторов, организаторов и участников расстрельной операции НКВД 1940 г.; нашли и допросили некоторых из них, включая бывших начальников управления НКВД по делам военнопленных Петра Сопруненко и управления НКВД по Калининской области Дмитрия Токарева; доказательно разоблачили фальсификацию доводов и свидетельств, положенных в основу сообщения комиссии академика Бурденко. В 1992 г. по распоряжению президента Бориса Ельцина были обнародованы решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. и другие документы, изобличившие Иосифа Сталина и его окружение в издании распоряжения о расстреле польских военнопленных и заключенных. Признание катынского преступления закреплено специальным заявлением Госдумы от 26 ноября 2010 г.

Контр-Катынь

Означает ли это, что позорная для нашей страны «катынская ложь» отброшена? Формально – да, власти вот уже 30 лет не обвиняют нацистов в расстреле польских военнопленных и признают ответственность сталинского режима за катынскую трагедию.

Но фактически позиция официальной России противоречива. Признание санкционированного на высшем уровне злодеяния и того, что его жертвами пали многие тысячи польских граждан, сочетается с отказом российской прокуратуры и поддержавших ее судов признать жертвами преступления любых поименно названных расстрелянных польских военнопленных, заявления о реабилитации которых по закону «О реабилитации жертв политических репрессий» поступили в ГВП. Их имена, отчества, фамилии и годы рождения значатся в ведомственных документах НКВД СССР о расстрельной операции, но ГВП отказывается подтвердить политический мотив казни и даже признать сам факт гибели этих людей! Это отражает стремление государства к забвению памяти о расстрелянных, удержание их в статусе анонимной массы безымянных жертв, намерение вытеснить из общественного сознания память о катынском преступлении. Ведь если жертвы анонимны, то и злодеяние воспринимается как абстракция.

Не прекращаются поддерживаемые государством усилия ослабить общественное восприятие тяжести катынского преступления мифами о «контр-Катыни» – ссылками на то, что расстрел 1940 г. якобы стал возмездием за гибель красноармейцев, попавших в плен в ходе польско-советской войны 1919–1920 гг., что не находит какого-либо подтверждения в архивных документах.

Нет никакой необходимости гадать о мотиве, которым руководствовались Сталин и его приспешники, вынося смертный приговор польским военнопленным и заключенным. Он четко сформулирован в письме Берии: казнить этих людей необходимо, так как «все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти».

Следствие ГВП по катынскому делу было прекращено в 2004 г. за смертью виновных. Засекретив материалы дела, ГВП отказалась назвать их имена, сообщив только, что это работники руководящего состава НКВД СССР. Стало очевидно, что виновными признаны лишь четверо: Берия и члены тройки, назначенной Политбюро для оформления смертных приговоров, – это замнаркома Всеволод Меркулов, начальник Главного экономического управления НКВД Богдан Кобулов и начальник 1-го спецотдела НКВД Леонид Баштаков. Их деяния ГВП квалифицировала по ст. 193-17 действовавшего в 1940 г. Уголовного кодекса РСФСР – «превышение власти лиц начальствующего состава РККА». Таким образом, высокопоставленных чекистов обвинили всего лишь в самоуправстве, а Сталина и его приспешников вообще вывели из-под ответственности.

Имена и биографии 133 исполнителей казней военнопленных, от руководителей и организаторов катынской операции НКВД до рядовых расстрельщиков и шоферов, вывозивших тела убитых, установлены документально и опубликованы, в частности, в книге Никиты Петрова «Награждены за расстрел. 1940». Но и их прокуратура не признала виновными, полагая, вероятно, что выполнение преступного приказа не влечет никакой ответственности для исполнителей.

Эти элементы официальной позиции, идущие вразрез с признанием в 1990-х гг. ответственности СССР за катынское преступление, свидетельствуют о глубоком нравственном и правовом неблагополучии нашего государства. Разрешение в правовом поле нашей внутренней катынской проблемы крайне важно. Для этого необходимо, во-первых, полностью рассекретить и обнародовать материалы следствия, проведенного ГВП; во-вторых, дать адекватную юридическую оценку катынскому расстрелу как военному преступлению и преступлению против человечности; в-третьих, признать виновными в этом преступлении Сталина и вынесших решение от 5 марта 1940 г. членов Политбюро Ворошилова, Молотова, Микояна, Калинина и Кагановича, а также участников расстрельной операции НКВД и, наконец, установить имена и места захоронения всех польских граждан, расстрелянных по этому решению Политбюро (включая до сих пор неизвестных заключенных из тюрем Западной Белоруссии), поименно реабилитировать их по закону «О реабилитации жертв политических репрессий».

Автор — руководитель Польской программы общества «Мемориал»