Отправиться в прошлое, чтобы узнать будущее

На Белом море при поддержке «Роснефти» и «Иннопрактики» стартуют исследования, которые покажут, что произошло в российской Арктике за 100 лет и чего ждать в будущем
Из архива ПАО «НК «Роснефть»
Из архива ПАО «НК «Роснефть»

Время тепла

С тех пор как в XIX в. швейцарский естествоиспытатель Луи Агассис выдвинул гипотезу о ледниковом периоде и до настоящего момента, когда экология стала важнейшей частью глобальной политической и экономической повестки, спорным остается вопрос: сколько времени занимают климатические изменения? Как быстро меняется мир вокруг нас и насколько сильно это связано с деятельностью человека? Однако сегодня в отличие от времен Луи Агассиса, Ораса де Соссюра, Джона Тиндаля и других пионеров гляциологии этот вопрос имеет не сугубо научное, а вполне практическое значение. Климат стал фактором принятия политических и бизнес-решений.

В майском докладе Европейского центрального банка (ЕЦБ) отмечалось, что глобальное потепление начинает оказывать серьезное влияние на инфляцию. По оценке экспертов регулятора, вклад изменения климата в ежегодный рост цен к 2035 г. составит 0,32–1,18 п. п. Причем цены на продукты питания будут расти быстрее – на 0,92–3,23 п. п. в год. Однако от климата зависит не только аграрный, но и энергетический сектор, который в докладе ЕЦБ подробно не анализируют. Зато признают, что с его учетом инфляционное давление может оказаться еще сильнее. В Банке России также согласны, что глобальное потепление способно сделать инфляцию более волатильной. Регулятор уже разрабатывает рекомендации по интеграции климатических рисков в систему управления финансовых организаций.

Но для некоторых энергетических компаний это уже давно не новость. Так, беспрецедентные по масштабу комплексные научно-экологические исследования российской Арктики, посвященные в том числе проблеме глобального потепления, организовала компания «Роснефть». За 10 лет при ее поддержке было проведено свыше 40 экспедиций в высоких широтах, а этим летом нефтяники совместно с негосударственным институтом развития «Иннопрактика» запускают новый исследовательский проект в Белом море. Его цель – дать обоснованный научный ответ на вопрос о том, с какой скоростью меняется климат, почему и что нас ждет в будущем. А для этого ученым, как ни странно, придется вернуться в прошлое – на 100 лет назад, когда беломорскую фауну тщательно изучал Константин Дерюгин.

«Дерюгинская съемка»

Имя Константина Дерюгина широкой публике известно, конечно, меньше, чем имена Михаила Ломоносова или Георгия Седова. Однако его работы оказали огромное влияние на становление отечественной гидробиологии. В начале XX в. Дерюгин увлеченно исследовал обитателей Баренцева, Берингова, Охотского, Чукотского, Японского морей. Он руководил более чем 50 экспедициями в 12 морях, омывающих Россию. Дерюгин много преподавал и стоял у истоков ряда институтов и профильных кафедр в нашей стране, среди них Государственный гидрологический институт и Биологический институт, институт по изучению Севера и др. Также ученый создал ряд научных станций в северных морях, где специалисты могли работать вне зависимости от сезона.

Страсть к сильным впечатлениям, к созерцанию дивных картин природы, то чарующей своею красотой, то наводящей грусть своим однообразием и бедностью, то пугающей своей дикостью, влечет меня в лапландские тундры, представляющие для истинного любителя природы неистощимый материал для наблюдения, познания и восхищения ее красотами

Из дневника Константина Дерюгина

В 1920-х гг. Дерюгин вплотную занялся Белым морем. Особенно активными были экспедиционные сезоны 1922–1923 гг. Тогда под руководством ученого была проведена «океанографическая съемка» акватории: сделаны замеры и пробы воды, выявлены и описаны обитающее там организмы. Все работы осуществлялись экспедиционным методом – с судна, что, как отмечал сам Дерюгин, дало возможность «охватить обширные районы и обрисовать общую картину», но не изучить детали. Для того чтобы «устанавливать циклы явлений, выявлять их закономерности», требовался еще и стационарный метод исследований, т. е. станция.

Таким образом, работа Дерюгина на Белом море привела к двум важнейшим событиям. Во-первых, по ее итогам был опубликован научный труд «Фауна Белого моря и условия ее существования» (1928). А во-вторых, обоснована необходимость создания на Белом море научно-исследовательской станции. Ученые – участники проекта «Роснефти» и «Иннопрактики» повторят исследования Дерюгина и, по сути, в наиболее полной и исчерпывающей форме осуществят его изначальный замысел. Они детально изучат северные морские экосистемы, сравнят их с той «переписью», которую сделал их великий предшественник, и выявят закономерности природных процессов, произошедших в Белом море со времен «дерюгинской съемки». Базой проекта, который позволит узнать, что изменилось в российской Арктике за 100 лет и что будет дальше, стала Беломорская биологическая станция МГУ.

База для открытий

Директор Беломорской биологической станции МГУ, доктор биологических наук Александр Цетлин убежден, что проект «Роснефти» и «Иннопрактики» в Белом море приведет к новым научным открытиям и обнаружению еще не известных видов морской фауны. В исследованиях, которые продлятся три года, примет участие большая группа специалистов из ведущих профильных институтов страны. К ученым Арктического научного центра «Роснефти», «Иннопрактики», Центра морских исследований МГУ им. М. В. Ломоносова и биологического факультета МГУ также присоединятся специалисты из Санкт-Петербургского государственного университета, Института океанологии им. П. П. Ширшова РАН, Зоологического института РАН. Белое море ввиду своих природных характеристик (компактности, с одной стороны, и разнообразия фауны, гидрологического режима, подводного рельефа – с другой) станет для них своего рода естественным полигоном, идеальной моделью для изучения состояния северных морских экосистем.

Как объясняет Цетлин, часть открытий будет связана с тем, что за столетие гидробиология прошла большой путь развития, изменились систематика и научная классификация исследуемых организмов: «Сегодня сложно сказать, что ученые прошлого имели в виду под тем или иным видовым или родовым названием. Там, где раньше был один вид, сегодня – из-за того что наука не стоит на месте – может быть уже два десятка разных видов. Значит, нужно определить, как соотнести старые данные с новыми. Для науки это очень важная и очень большая работа».

Другая часть открытий, по словам ученого, будет связана с применением лучших современных методов, в том числе молекулярно-генетических: «Проект «Роснефти» вносит значительный вклад в развитие генетики и молекулярной биологии. А сегодня это уже не только наука, но еще и фантастически быстро развивающаяся индустрия, – отмечает Цетлин. – Благодаря этим методам мы сможем существенным образом уточнить состав фауны в Белом море и, скорее всего, найдем новые виды».

Анализ изменений разнообразия донных организмов, фито-, зоо- и бактериопланктона, а также гидрохимических параметров морской воды за прошедшие 100 лет позволит прогнозировать динамику экологического состояния морей Арктики, создавать многофакторные модели, учитывающие как краткосрочные флуктуации, так и долгосрочные тренды. Также ученые оценят влияние глобальных климатических и локальных антропогенных факторов на состояние экосистем северных морей. С практической точки зрения это значит, что Россия будет обладать информацией, необходимой для объективного учета климатического фактора в экономическом и социальном развитии страны.

Но дополнительная ценность проекта «Роснефти» и «Иннопрактики», по мнению Цетлина, заключается в том, что инициатива обеспечит преемственность отечественной науки, свяжет разные поколения исследователей – от Дерюгина до наших современников – единой традицией, общим исследовательским интересом: «Проект позволит не только получить интересные результаты, но и вовлечь поколение студентов, которые примут в нем участие, в широкий научный контекст. С одной стороны, в контекст современных исследований и актуальных методов, а с другой – в контекст истории отечественной науки, ее развития. Мне кажется, это важно, поскольку наука – это не только сугубо исследовательские задачи, но и огромный культурный слой, к которому молодые ученые должны чувствовать свою причастность».