Ученые в разведке. Кто и как помешал нацистам создать атомную бомбу

Американский писатель и журналист Сэм Кин в своей книге «Отряд Отморозков. Миссия «Алсос», или Кто помешал нацистам создать атомную бомбу» описывает нелегкое для мировой истории время. В начале Второй мировой войны Германия сильно опережала страны-союзницы в ядерных исследованиях: немецкий Урановый клуб был создан на два года раньше Манхэттенского проекта. Страх перед немецким ядерным проектом был так велик, что некоторые ждали атомной бомбардировки Лондона уже в конце 1943 г. Поэтому борьба с ним велась по разным направлениям и разными людьми. Ирен Жолио-Кюри прятала от захвативших Францию немцев радий (как это делала ее мать Мария в Первую мировую). Редактор немецкого научного журнала вытягивал информацию из физиков и инженеров и передавал ее на Запад. Великобритания забрасывала спецназовцев, чтобы взорвать завод по производству тяжелой воды в оккупированной Норвегии. А после высадки союзников на континенте бывшие белогвардеец, бейсболист и друг главного физика Уранового клуба вели настоящую охоту за немецкими учеными. С разрешения издательства «Ведомости. Город» публикует отрывок о том, как разведка США привлекала ученых для шпионажа. 

Помимо плутония, при работе реактора образовывались всевозможные побочные продукты, которые идеально подходили для так называемых грязных бомб. Хотя для грязных бомб также требуется радиоактивный материал, они во многом отличаются от атомного оружия. Атомные бомбы убивают, мгновенно высвобождая мощный заряд энергии, — они превращают человека в пар. Грязные же бомбы распространяют смертоносные изотопы, которые проникают внутрь тела, — они отравляют человека. И если для атомных бомб требуются цепная реакция и ядерный взрыв, то для грязных — нет. Они просто разбрасывают радиоактивный материал, что легко сделать с помощью обычной взрывчатки; можно даже перевести такой материал в форму дыма или порошка и использовать самолеты для его распыления над позициями или городами противника.

По состоянию на 1943 г. не было убедительных свидетельств того, что Германия производила грязные бомбы, но сама идея захватила умы ученых Манхэттенского проекта, наполнив их мрачными предчувствиями. На случай радиоактивной атаки летом 1943 г. руководители проекта установили в Бостоне, Чикаго, Нью-Йорке, Сан-Франциско и Вашингтоне секретные системы ядерной защиты со счетчиками Гейгера, подключенными к сиренам противовоздушной обороны. Поговаривали и об упреждающих ударах. Энрико Ферми однажды отвел Роберта Оппенгеймера в сторону и предложил наладить производство смертоносного стронция-90 для отравления продуктов питания и воды в Германии. Оппенгеймер встретил это чудовищное предложение с энтузиазмом и отказался от него, лишь когда понял, что вряд ли получится убить достаточно народу и что проект, таким образом, нецелесообразен. В его представлении нужно было хотя бы полмиллиона убитых немцев, а иначе зачем это все?

Паранойя достигла пика (или, наоборот, дна) в конце 1943 г. Основываясь на прогнозах темпов немецких исследований, несколько ученых убедили себя, что к этому времени у нацистов, вероятно, было достаточно радиоактивного материала, чтобы изготовить некоторое количество грязных бомб. Затем нацистский министр пропаганды Йозеф Геббельс усилил напряженность, заявив, что Германия вскоре обрушит на союзников революционную «урановую торпеду». Единственный вопрос заключался в том, когда это произойдет, и по разным причинам американцы в своих прогнозах все больше склонялись к декабрю. Во-первых, во время праздников меры безопасности всегда ослабевали. Во-вторых, Гитлер явно любил театральные эффекты и грандиозные жесты — достаточно вспомнить Олимпийские игры в Берлине и его штурмовиков, шагающих по Парижу церемониальным маршем. Конечно, он спланирует атаку таким образом, чтобы максимально увеличить ее эмоциональное воздействие. А какой день кажется с этой точки зрения более убийственным, чем Рождество или Новый год? Поддавшись этим фантазиям, некоторые американские ученые-ядерщики в конце декабря на всякий случай отправили свои семьи в укрытия в сельской местности. И провели мрачную праздничную неделю в одиночестве возле телефонов, чувствуя, как в ожидании новостей об атомном апокалипсисе у них сводит животы.

Ничего подобного не произошло, но эта истерия еще раз подчеркнула тот факт, что руководители Манхэттенского проекта понятия не имели о реальных достижениях немецких ученых. В то время разведка США находилась в жалком состоянии. Там не существовало подразделений с научными экспертами, а это означало, что, скорее всего, из виду упускались важные обстоятельства. (Подавляющее большинство разведчиков, например, по-прежнему считали уран бесполезным металлом).) И в течение следующего года проблеме суждено было только усугубиться. К концу 1943 г. союзники закрепились в некоторых районах Италии и планировали высадку в оккупированной Франции. Завоевание каждого нового города давало шанс получить драгоценные сведения об атомных исследованиях — или, наоборот, упустить их.

Один из заместителей Гровса предложил план для решения этой проблемы. По его мнению, чтобы не полагаться на поступающие из-за границы слухи из третьих рук, Манхэттенский проект должен создать собственное разведывательное подразделение для проччесывания Европы. В него войдут как научные специалисты, так и военные, которые будут проникать в лаборатории, расшифровывать секретные документы и допрашивать захваченных ученых. Это было чем-то новым в истории войн: никто никогда не использовал ученых для шпионажа. Команда будет подчиняться непосредственно Гровсу и действовать в обстановке строгой секретности, не позволяя никому узнать, что они ищут. Чем ближе они смогут подобраться к линии фронта, тем лучше.

Программа стала известна как миссия «Алсос». Название было основано на многоязычной игре слов: α ́λσος по-древнегречески означает «роща» (по-английски grove). Но когда сам объект каламбура, генерал Гровс (Groves), обнаружил этот факт, он пришел в ярость. Он счел это не милой шуткой, а угрозой безопасности, поскольку любой, кто знал о его роли в Манхэттенском проекте, мог сообразить, чем эта научная группа занимается в Европе. (Есть свидетельства, что несколько британских агентов действительно раскрыли цель «Алсоса», основываясь исключительно на названии группы).) Никто в офисе Гровса так и не признался в этом этимологическом преступлении, и к тому времени, когда Гровс о нем узнал, название уже циркулировало в Пентагоне. Менять его означало только привлечь больше внимания, поэтому он с неохотой оставил все как есть.

Гровс расширил сферу деятельности «Алсоса» за пределы ядерной физики, полагая, что агенты, обшаривая немецкие лаборатории, могут также получать сведения о радарах, ракетах, реактивных двигателях и биологическом оружии. Впрочем, другие темы по большей части служили маскировкой, еще одним способом скрыть настоящую цель миссии — выяснить секреты нацистского атомного проекта. Члены отряда «Алсос» также имели право захватывать такие материалы, как уран и тяжелая вода, и даже самих ученых. По мере реализации миссии поиск людей становился ее главным приоритетом. Весь уран на Земле был бы бесполезен без Гана или Гейзенберга, которые могли сделать из него оружие.

Враждебно настроенные к Гровсу британцы возненавидели и «Алсос». Имеющийся разведывательный аппарат работает нормально, настаивали они; нет необходимости отправлять на фронт группу капризных ученых, особенно в условиях высокого риска быть схваченными и допрошенными, без сомнения, «на русский манер». Гровса совершенно не волновало, что думают британцы, но он разделял их озабоченность по поводу последнего пункта. Поэтому ни один из ученых, работавших на Манхэттенский проект, не подходил для участия в «Алсосе»: они знали слишком много секретов.

Однако исключение всех участников Манхэттенского проекта оставляло очень мало кандидатов на роль директора «Алсоса» по научной работе. В идеале Гровсу нужен был физик-ядерщик с некоторым опытом изучения нейтронов и работы на циклотронах. Причем не «яйцеголовый» теоретик — работа требовала навыков сыщика. Принимая во внимание опасность, он должен быть вполне готов к боевым действиям, а знание Европы и языков было бы большим плюсом. Но где найти такого человека?

К счастью, выбор военного руководителя миссии прошел более гладко. У Гровса уже имелся идеальный человек — бывший учитель естествознания с опытом борьбы с диверсантами, одержимый, как и он сам, вопросами безопасности, которого к тому же надо было убрать с нынешнего поста, прежде чем он доведет до белого каления всех армейских генералов. Этим человеком был Борис Теодор Паш.