От редакции: Затруднения с ответом
Российские граждане не верят, что правоохранительные органы раскроют убийство зампреда ЦБ Андрея Козлова, найдут организаторов и заказчиков. Россияне затрудняются назвать хотя бы один принятый Госдумой закон. Еще шире – граждане имеют смутное представление о том, куда движется страна. Да и какой смысл знать? Большинство уверены, что не оказывают влияния на политическую и экономическую жизнь страны.
Все это данные социологов. Например, по данным опроса ВЦИОМ, россияне затрудняются назвать хотя бы один принятый Госдумой закон – как полезный для страны (73%), так и вредный (75%). В августе 22% опрошенных “Левада-центром” утверждали, что имеют ясное представление о том, куда движется страна, 36% – довольно смутное, 23% представления не имели; 1% россиян были уверены, что они лично оказывают влияние на политическую и экономическую жизнь страны, допускали такое влияние 9%, 87% его не замечали; 26% утверждали, что никогда не будут стремиться влиять на общественную жизнь.
В общественном сознании давно укоренилась модель “телевизора”: мы (общество) – здесь, перед экраном, они (власть) – там, внутри. Влияние ограничивается возможностью выключить и не смотреть.
Является ли такая ситуация российской особенностью? Опросы в развитых странах вроде бы подтверждают нашу исключительность (по крайней мере в западном мире). Французская социологическая служба TNS-Sofres установила в марте 2006 г., что 59% французов считают, что могут изменить положение дел в стране, противоположной точки зрения придерживаются 38%. По данным мартовского опроса службы Opina, 54% испанских подданных верят в возможность влиять на политику государства, 43% уверены в обратном. По данным компании Pew Research, в декабре 2005 г. вопросы внутренней и внешней политики волновали более 70% американцев, не интересовались политикой 25%. При этом 58% респондентов считали, что способны повлиять на политическую ситуацию в стране, 35% – что нет.
С другой стороны, опрос Музея свободы им. Маккормика в марте 2006 г. показал, что лишь 28% жителей США способны назвать более одной конституционной свободы, в то время как 52% способны перечислить имена двух и более персонажей популярного мультфильма “Симпсоны”. Лишь 0,1% опрошенных смогли назвать пять основных свобод, гарантированных 1-й поправкой к конституции США (свобода слова, печати, религии, собраний и петиций к правительству). Американский исследователь Джон Цаллер в книге “Происхождение и природа общественного мнения” ввел особую шкалу: он ранжировал респондентов по уровню политической осведомленности. Он задавал американцам простые фактологические вопросы: как зовут кандидатов в конгресс, какая форма правления в Китае, сколько сроков у власти может находиться президент США и т. п. В результате получалось, что люди, которые считают себя интересующимися политикой, на самом деле мало что о ней знают.
Цаллер делит общество на три группы людей: элиту (1–2%), осведомленных граждан (5–10%) и малоосведомленных граждан (около 90%). Граждане со средними и низкими показателями по шкале осведомленности сильно зависят от потока медиасообщений, а сами медиасообщения становятся одним из трех методов управления политической системой (кроме прямых решений элиты и выборов). Цаллер считает, что общество, устроенное в соответствии с концепцией общественного долга и социальной солидарности, сменилось “конструктом”, состоящим из пассивных граждан. В таком обществе существует постоянный спрос на конструкторов, которые могли бы собрать из некомпетентных граждан устойчивые социальные конструкции. Если верить такому подходу, то получится, что россияне в отличие от наивных американцев – реалисты, давно не питающие иллюзий по поводу участия в управлении государством.