Павел Полян: Прочесть непрочитанное

Члены «зондеркоммандо» в лагере смерти Аушвиц-Биркенау - это вспомогательные рабочие бригад, составленных почти исключительно из евреев, которых нацисты понуждали ассистировать себе в массовом конвейерном убийстве сотен тысяч других людей - как евреев, так и не евреев. Ассистировать в газовых камерах, в кремации трупов, в утилизации пепла, золотых зубов и женских волос. Того, что эти люди 7 октября 1944 г. поднимут восстание и уничтожат один из крематориев, и того, что некоторые из них вопреки всему уцелеют и переживут Шоа (холокост. - «Ведомости»), нацисты не могли себе представить и в страшном сне. Тем не менее около 110 человек из примерно 2200 уцелели, а несколько десятков из них или написали о пережитом, или дали подробные интервью.

Но и многие погибшие оставили после себя письменные свидетельства, часть из них была обнаружена после окончания войны в земле и пепле близ крематориев Аушвица-Освенцима. Эти «свитки из пепла» - бесспорно, центральные документы холокоста, до недавнего времени совершенно не известные в России, - впервые на русском языке и впервые в полном, нецензурированном виде вышли в ростовском издательстве «Феникс» в 2013 г. (только что переизданы издательством «Аст»).

На первый взгляд этот корпус «свитков из пепла» имеет вид подытоживающей сводки. Но это иллюзия. Это всего лишь промежуточная версия. Проблема в том, что сохранность оригиналов очень низкая. Так, прочитываемость самой интересной, вероятно, рукописи Залмана Градовского, хранящейся в Военно-медицинском музее в Санкт-Петербурге, - не более 60%, а остальных, хранящихся в Освенциме и Варшаве, - еще ниже. Рукопись Градовского пролежала под музейным спудом почти 60 лет без малейших попыток руководства музея открыть эти записи миру. Первое упоминание о рукописях проскользнуло только в каталоге 1980 г.

Градовский работал в мятежном IV крематории и геройски погиб в перестрелке с эсэсовцами. Несколько очевидцев называют его главным руководителем восстания, не имевшего надежды на успех. До восстания он опросил других членов «зондеркоммандо», работавших на разных участках, чтобы описать весь процесс уничтожения, составлял списки уничтоженных людей. Записи он вел тайно и закапывал их возле крематория в яму с пеплом, резонно полагая, что в этом месте точно будут вести раскопки. В этих словах уверенность в поражении зла - уверенность несмотря ни на что. «Миру нужно оставить свидетельство о происходившем в лагере», - вспоминает его слова Шломо Драгон, постоянный дневальный барака и товарищ Градовского по «зондеркоммандо». Сколько схронов заложил Градовский в аушвицкий грунт, мы уже не узнаем.

Современные технологии и технические средства, применяемые, например, в криминалистике, позволяют надеяться на ощутимое приращение прочитанного. Их грамотное и осторожное приложение к рукописям зондеркоммандовцев позволило бы впервые прочитать те места, что до сих пор не поддавались расшифровке. Или по крайней мере существенную их часть.

Одна из таких перспективных технологий - метод гиперспектрального отображения, основанный на специальном фотографировании с применением света разных длин волн, от ультрафиолетового до инфракрасного. Получается условный гиперкуб, одна из осей координат которого записывается в виде длины волны, а остальные две относятся к сфотографированной площади. Специальная контрастная обработка данных позволяет обособлять буквы и заново выделить и распознать письменный текст.

Таким образом часто удается прочитать выцветшие, поблекшие или, как в нашем случае, сильно размытые чернила. Прочитанное можно записать и перевести, а переведя - попытаться осмыслить отвоеванную у небытия информацию. Прочтение непрочитанного представляет настолько большой историко-культурный интерес, что рано или поздно эти преграды будут преодолены. И нынешние юбилейные дни памяти жертв холокоста - первые в истории России, когда и государство решило к ним прислониться, - лишь усиливают эту уверенность.

Правда, на этом пути кроме технологических могут встать и иные преграды - бюрократические. А вот тут гиперспектрограммы бессильны. К сожалению, ряд уже предпринятых попыток - на низовом (исследовательском) уровне - к успеху не привел ни в Санкт-Петербурге, ни в Освенциме. Количество возникавших при этом ежей и рогаток ввергало в отчаяние. А ведь чем больше времени будет упущено, тем слабее будет эффект от применения технологий.

Самое правильное в этой ситуации - прямое, минуя все промежуточные инстанции, обращение к двум силовым министрам РФ. К министрам обороны (в ведении МО находится Военно-медицинский музей в Петербурге) и внутренних дел (ему подчиняются лучшие криминологические лаборатории страны). Обратиться с настоятельной просьбой провести одну совместную несиловую операцию. А именно как можно скорее подвергнуть гиперспектральному или иному аналогичному анализу оригинал рукописи записной книжки Залмана Градовского, хранящейся и экспонирующейся в питерском музее, и предоставить новооткрывшиеся фрагменты текста в распоряжение переводчиков и историков.

Это нужно для понимания. «Пусть мир увидит [в моих записках] хотя бы каплю того страшного трагического света смерти, в котором мы жили» - так заканчивает Градовский свое «Письмо».