Михаил Задорнов: Польза от моей работы будет не только для «Открытия», но и для рынков в целом

После 12 лет на посту президента «ВТБ 24» Михаилу Задорнову придется сделать подход к новому снаряду. В 2005 г. он возглавил потерявший платежеспособность Гута-банк, купленный ВТБ, а с января 2018 г. с командой отправляется спасать «ФК Открытие». Это первая санация, управляемая исключительно Центробанком. Задачи более чем амбициозные – расчистить баланс одного из крупнейших банков и заставить его зарабатывать достаточно для того, чтобы Центробанк смог как можно скорее его продать. Одновременно Задорнову предстоит вывести из кризиса флагман отечественного автострахования – «Росгосстрах». Кроме того, нужно вернуть ВТБ 60 млрд руб., полученных прежними собственниками «Открытия» на покупку Номос-банка, а еще заменить часть активов в пенсионных фондах группы.

– Очень странный вопрос, учитывая, что зампред ЦБ Василий Поздышев, если верить обзорам СМИ, абсолютно четко и внятно от имени ЦБ сказал, что санируемый банк «ФК Открытие» или структура, которая будет на его основе создана, ни с кем из государственных банков – ни с группой ВТБ, ни со Сбербанком – не собирается объединяться.

– ЦБ предполагает не сужение, а расширение конкуренции на рынке банковских финансовых услуг. ЦБ свою позицию по этому вопросу заявляет четко.

– ЦБ не собирается, да и не может по своему функционалу долго держать этот банк на своем балансе. Цель – продать банк и финансовую компанию, которая будет оздоровлена путем нашей активной работы в следующие годы. Надеюсь, трех-четырех лет будет достаточно, чтобы полностью привести в порядок все эти активы.

– Пока никакой не закладываю. Мое ощущение, что три года – это достаточный срок, чтобы привести активы в порядок, чтобы финансовая компания вышла в плюс, сформировала работающую бизнес-модель не только в планах и эта бизнес-модель получила первые результаты.

– До момента, когда новая модель начнет давать результаты, дальше – продажа актива.

– Да.

– Кого вы называете частными игроками?

– Почему вы думаете, что это обязательно должны быть банковские игроки? Банки при нормальном управлении могут генерировать 25% отдачи на капитал. И если это 25%, то в стране найдется достаточно частных инвесторов, не банков, – физлиц, компаний, иностранных инвесторов, которые ради такой доходности будут покупать акции банка.

– У Игоря Ивановича Сечина и «Роснефти» есть свой банк – Всероссийский банк развития регионов, который он, судя по всему, хочет оставить в группе «Роснефти». Там достаточно большие перспективы его развития.

– Да, а менеджмент будет предлагать эту стратегию для утверждения.

– С позиции идеальной банковской системы это, безусловно, конфликт. Как и конфликт, когда ЦБ управляет Сбербанком, который является крупнейшим игроком: тут ЦБ выступает и регулятором, и акционером Сбербанка. Это само по себе неправильно, от этого надо уходить. Но если вы посмотрите на сегодняшнюю ситуацию – сколько банков находится под санацией, сколько банков-санаторов попали в сложное положение и сколько денег было потрачено, – станет понятно, что схема работы через Фонд консолидации потенциально расходует гораздо меньше средств налогоплательщиков.

Потому что эмиссия – это деньги налогоплательщиков так или иначе. Это косвенный налог на всех. И лучшего варианта в этой конкретной ситуации нет. Этот конфликт интересов ведет к тому, что ЦБ не будет долго держать «Открытие» в своих руках. Как только появится возможность продать банк, ЦБ это сделает. Потому что не только журналисты, аналитики, но и международные финансовые организации – все будут указывать на то, что эта схема не самая оптимальная и может быть только временной. Поэтому в среднесрочной перспективе банк будет выходить на рынок. Кто его купит и как – во многом определит не столько экономическая, сколько политическая ситуация: какой будет режим санкций, смогут ли участвовать иностранные инвесторы, будет ли подъем или спад. Увидим через три-четыре года.

– Не выдам большой тайны, если скажу, что ВТБ смотрел на предмет приобретения и «Открытие», и «Петрокоммерц». И ВТБ был крупнейшим кредитором «Росгосстраха».

– Нет, сейчас уже в минимальной степени. И ВТБ принял решение не приобретать эти банки, поскольку они не стоили денег, которые за них просили.

– Могу предположить, что была избрана финансовая модель максимального роста, попадания в число системно значимых банков. И «Открытие» туда попало. Видимо, собственники или менеджмент организации считали, что само по себе это может защитить банк от проблем с точки зрения too big to fail. Ставка оправдалась: ЦБ в итоге защищает эту организацию в отличие от «Югры».

– Давайте подождем, как будет развиваться ситуация с передачей небанковских активов на баланс Бинбанка (обещание акционеров), и сделаем выводы по итогам.

Бизнес-модели «Открытия» и Бинбанка схожи в одном: взрывной рост привлечения пассивов от физических лиц в последние 2–2,5 года при относительно слабом кредитовании физлиц, малого и среднего бизнеса.

– Есть здоровые объединения и поглощения. Мы в группе ВТБ смотрим на рынок и будем приобретать активы, если появится хорошая возможность. В том числе и банки.

– Видим в том числе и нездоровые. Но определять, здоровые они или нет, не наше дело, а дело регулятора.

– Я еще два года назад говорил, что в топ-35 есть банки, которые не выживут. Как у Гоголя: не доедет колесо до Казани... Было понятно и два, и три года назад, что в топ-15 есть банки, которые испытывают сложности.

– И сейчас есть крупные банки, которые испытывают сложности.

– Могут.

– Это станет ясно при апробировании нового механизма. Может, будет еще пара случаев. Но нужно понимать, что с точки зрения консолидации финансовой системы (не только банковской, но и НПФ, и страхования) Россия приближается к завершению этого процесса. Рынок структурируется, и в конечном итоге уже не будет такого большого числа игроков. Просто в 2012 г., например, не было до конца понятно, как быстро это будет происходить.

– Существует переплетение инвестиций ряда банков, финансовых компаний, но оно не исчерпывается только красивым термином, придуманным аналитиками.

– Не совсем так. Крупные пенсионные фонды есть у совсем небольшого числа банков. То же можно сказать и о страховании. Просто резкое обесценение акций и облигаций банков бьет по балансам сразу многих игроков на финансовом рынке.

– У меня нет интереса возглавить фонд. Для меня, как для человека бизнеса, интересна непосредственная работа с результатом, т. е. управление самим бизнесом. А Фонд консолидации – это не управление банком, а представление акционера в органах управления банка и компаний.

– Мы все от чего-то или кого-то зависим. В этом проекте все руководители «Открытия» будут зависеть от ЦБ не столько как от регулятора, сколько как от акционера банка. Проект крупный, он не только банковский. Это финансовая группа с более сильными, чем у ВТБ, позициями в пенсионном и страховом бизнесе. Не секрет, что я занимаюсь страховым бизнесом в группе последние семь лет, и «ВТБ пенсионный фонд» мне коллеги доверили курировать в последнее время. Этот бизнес мне понятен.

Рискну сказать, что понимаю синергию этих бизнесов и в рознице, и в целом для банковского рынка. И у меня есть взгляд на то, как можно корректировать регулирование этих рынков, чтобы случаи, подобные «Росгосстраху», не повторялись. Думаю, польза от моей работы будет не только для «Открытия», но и для рынков в целом.

– Да. И потому что ЦБ (и не только ЦБ) совершенно четко сказал о том, что они видят меня как кандидатуру, кто может создать сильную команду и успешный бизнес. Бизнес, который будет интересен будущим акционерам.

– В ВТБ был проект реформирования ВТБ для повышения его прибыльности и оптимизации ряда процессов. Оценив обе задачи, я счел, что мой КПД в проекте с «Открытием» будет выше. В ВТБ другой масштаб: там необходимо улучшить бизнес-процессы на 20%, а тут – на десятки миллиардов рублей. Поэтому я и принял предложение ЦБ.

– Точно могу сказать. Мы с [предправления банка ВТБ] Андреем Костиным и с [группой] ВТБ будем договариваться и чтобы группу не оголить, и чтобы люди получили возможность выбора с точки зрения самореализации.

– По моим данным, кредит «Росгосстраха» полностью погашен. Это старая история, он был достаточно большим и доходил до $600 млн. Был еще кредит на страховую компанию «Капитал», но вместо этого кредита группа в итоге получила акции «Росгосстраха». И здесь я могу сослаться на то, что сказал Костин. Думаю, он изучил ситуацию, заявив, что потери ВТБ будут именно от списания 10% акций «Открытия» и составят 10 млрд руб.

– Если это был кредит под залог акций, то сейчас он получится необеспеченным, потому что акции ничего не стоят. Но кредит, как я понимаю, был выдан именно банку. Поэтому банк «Открытие» и будет его обслуживать, как и другие кредиты.

– Есть базовое юридическое право преемственности. Нравится тебе эта сделка или нет.

– Я думаю, что «Открытию» придется отдавать 60 млрд руб., если там нормальный договор и нормальная ставка.

– Для начала временная администрация должна разобраться с активами, с проведенными сделками. Я не могу это комментировать, поверьте. Я с временной администрацией вообще пока ни о чем не разговаривал.

– Пока нет. У меня нет ни прав, ни возможностей проанализировать фактические договоренности. Но временная администрация, а потом менеджмент банка посмотрят на историю сделок, которые прошли за последние полгода. Будем делать выводы.

– В первую очередь будем заменять дорогие пассивы более дешевыми, вырабатывать бизнес-модель, строить кредитные процессы. Чтобы банк не просто скупал активы, но занимался именно банковским бизнесом.

– У «Росгосстраха» ситуация сложная, но достаточно ясная. Мы проходили это в группе ВТБ, пусть и на меньшем масштабе. Хоть это и сложный кейс, но там понятны действия. У НПФ потребуется анализ инвестиционных портфелей, его не так долго и не так сложно провести. Думаю, потребуется довнесение активов.

– Фонда консолидации.

– Его фактически сейчас делает банк. Задача – построить бизнес-модель «Росгосстраха» с выходом в ноль. До этого банк будет финансировать этот отрицательный cash flow.

– Не могу сказать, были они прибыльны или нет. Для этого надо погрузиться в документацию «Открытия», что я вряд ли смогу сделать в ближайшие два-три месяца. Но повторюсь: для устойчивости бизнеса помимо крупных сделок должен быть базовый бизнес, обслуживание предприятий и физических лиц на постоянной основе. Такие крупные сделки могут быть небольшой частью баланса, но они не должны быть основным бизнесом финансовой группы. Очевидно, что в «Открытии» это была слишком большая часть баланса, а риск-процедуры не работали.

– Я не знаю, развивался ли он вообще по какой-то модели. Если оценивать группу и понимать, что у нее отрицательная стоимость активов, и потом объединять несколько таких групп – какая здесь бизнес-модель?

– Работала логика краткосрочных решений. «Россию-30» можно было продать на рынке, но если бы продали, то должны были зафиксировать очень большие убытки. Это предприятие оказалось сначала прибыльным, а потом с укреплением рубля обернулось убытками.

– Я думаю, что ЦБ вместе с такими заявлениями должен говорить: мы извлекли урок, дальше будем действовать так и так. Я тоже слушал Набиуллину, и, как я понял, признаки манипулирования обнаружены в последнее время. Не было ощущения, что регулятор это видел с самого начала.

По-видимому, ЦБ должен активнее работать с финансовыми рынками, не допуская искусственного образования цены. Этот и другие примеры показывают: ты можешь манипулировать рынком, а потом актив все равно приходит к цене, которую он реально стоит. Такая история конечна для любого манипулятора.

– Думаю, что тут сами собственники «Открытия» проявили кооперацию, да и проявляют сейчас, работая с ЦБ.

– Собственники работают с временной администрацией.

– Предоставляют информацию, документы не тонут в Патриарших прудах, все системы банка работают, менеджеры объясняют, какие были сделки и в чем был их резон. В таких историях по-разному бывало.

– Вопрос не ко мне, а к ЦБ, к временной администрации.

– Мне лично не понятно.

– Я сначала бы разобрался, сколько реально этот актив стоит и на каких условиях он продавался.

– Да, часть средств предоставил ВТБ, но не всю сумму.

– Тяжелое положение с точки зрения операционного cash flow – у «Росгосстраха». И «Росгосстрах» с точки зрения операционного убытка и влияния на страховой рынок – проблема, которую нужно решать в первую очередь.

– Да, здесь идет ежедневное генерирование убытков. Второе – это сам банк «Открытие», который имеет сейчас самые дорогие пассивы. Хотя сейчас ЦБ снизил ключевую ставку и фактически [произошло] снижение их стоимости. Каждое снижение ставки будет ее уменьшать. Но здесь вопрос создания реальных активов, отлаживания нормальной кредитной процедуры. Проблемы банка «Траст» понятны. И ЦБ, и коллеги в «Открытии» знают его потребности в докапитализации. Но тут проблем не возникнет, потому что он будет присоединен к «Открытию». Не думаю, что проблемы пенсионных фондов столь же велики, как у «Росгосстраха» и банка.

– Когда я говорю «проблемы», то имею в виду реальную стоимость активов, в которые вложены деньги трех НПФ. По моей оценке, там потенциальный объем потерь существенно меньше, чем в страховом и банковском бизнесе. Хотя, возможно, целый ряд активов придется переоценивать.

– Учитывая, что группа «Открытие» интересна тем, что в ней банк, страховая компания и НПФ, и учитывая большой отток клиентских средств из банка в течение летних месяцев, – думаю, такой объем средств (у фондов более 500 млрд руб. пенсионных накоплений. – «Ведомости») будет важен самой группе.

– Мы утвердили на прошлой неделе на президиуме группы ВТБ стратегию НПФ «ВТБ пенсионный фонд», которая предусматривает самостоятельное развитие и достаточно амбициозный план по увеличению доли рынка до 9% в 2019 г.

– Именно как самостоятельный бизнес.

– Мы выбрали самостоятельное развитие, потому что видим больший потенциал, чем от синергии с другими фондами. Такой путь для группы ВТБ более прибыльный – это факт. Тем более что до конца этого года и в следующем году мы будем активно привлекать клиентов для своего НПФ всеми банками группы – ВТБ, «ВТБ 24», «Почта банком».

– Видит. Анализ и переговоры могут длиться продолжительное время. Могу лишь сказать, что работа ведется.

– Все зависит от того, как были оформлены бумаги, проспекты эмиссий, насколько это сделано правильно, как работали адвокаты.

– Кто вам сказал, что это была система проверки? Это было просто решение, которое принимали денежные власти – Минфин и ЦБ.

– Да, но я не помню, чтобы была какая-то специальная проверка.

– По сути, он мог иметь в виду, что Минфину и ЦБ нужны временные правила игры, пока не работают рейтинги. Это не значит, что с этими банками ничего не произойдет. Это означает, что нужна техническая привязка к каким-то критериям. Из этого нельзя делать вывод, что если что-то случилось с «Пересветом», то это ответственность Минфина. Просто рынок хотел видеть в этом какую-то дополнительную гарантию.

– Нельзя технический способ определения перечня банков, в которых размещаются государственные деньги, отождествлять с тезисом о том, что эти банки надежные. Есть техника, а есть работа регулятора. Минфин, в отличие от регулятора, не видит всей картины реального положения банков, да и не должен этого видеть.

– Сегодня знает, а завтра ситуация резко изменится, станет новой. Это сильное упрощение жизни. Жизнь сложнее.

– Сама по себе логика, что кто-то заранее определит, в каких банках можно держать госденьги, что эти банки всегда будут надежны и не будут подвержены никаким рискам, является ложной. Даже в крупных банках могут произойти негативные события. Какой-то процент потерь всегда будет.

Критерием надежности банка может служить его история, бизнес-модель, а также состав акционеров. И если банк 10 лет показывает прибыль, определенную отдачу на капитал и у него этот капитал сформирован деньгами, а не какими-то сложными инструментами.

– Люди очень любят прикидываться: в спокойной ситуации он все прекрасно понимает, но как только что-то случилось – он ничего не знал, ни о чем не догадывался, такой бедный и наивный. Если человек заработал 10 млн руб. и разместил деньги в банк, он должен потратить время на изучение положения того или иного банка на рынке, его истории и акционеров. Надо уметь принимать на себя определенные риски, быть ответственным.

– А какая связь между устойчивостью банка и игрой Путина в этом свитере?

– Прошу прощения, но человек из Кемерова недостаточно финансово грамотен, если не может понять такие простые вещи.

– Система гарантирует безопасность вкладов до 1,4 млн руб., что покрывает 96% всех вкладов. Но ни одна система не может гарантировать полное отсутствие потерь. Не бывает так, чтобы все за тебя решали другие. Иногда нужно и самому принимать решения. Более того, я не поддерживаю мнение, что АСВ должно гарантировать сохранность до 1,4 млн руб. и малому бизнесу. Я понимаю, что денежные власти по итогам банкротства ряда банков хотят сделать реверанс в его сторону. Но предпринимательская деятельность – это прежде всего деятельность с принятием на себя рисков для зарабатывания прибыли.

– Почему вы думаете, что эта информация соответствует действительности?

– Эта информация не имеет значения для людей, реально принимающих решения. Мы отслеживаем поведение вкладчиков, и я не вижу панических настроений. Если случаи, подобные «Югре», Бинбанку и «Открытию», будут повторяться, это может вызвать определенный всплеск негативных ожиданий. Вкладчики «Югры», например, в первые два дня забрали 20% своих денег. Такого не было никогда.

− Я думаю, что и то и другое. Они боялись приостановки выплат и очень четко проголосовали ногами. Но доверие большей части вкладчиков сохраняется благодаря работе системы страхования вкладов.

Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)