Хрупкие чувства: опыт
Этой осенью на выставке Cosmoscow, на стенде галереи Szena, среди холстов современных художников расположились то ли вазы, то ли скульптуры причудливой формы, на столах и постаментах, будто треснувших посередине.
Арт-объекты нового бренда Mag&Ritte к концу выставки раскупили полностью, по цене от 90 тыс. руб. за вазы до 540 тыс. руб. за мебель, а его создатели, врач Саломея Абальян и фотограф-сюрреалист Платон Юрич, выдохнули: начало положено, все было не зря, впереди — открытие шоу-рума.
А ведь год назад никто и представить не мог, что главврач дорогой клиники косметологии L’Art clinic, в прошлом челюстно-лицевой хирург, будет увлеченно выбирать эскизы, искать керамистов и начнет профессионально разбираться в тонкостях обжига фарфора.
...История Mag&Ritte началась в 2022 году. Форум аппаратной косметологии с участием европейских и американских коллег, который ежегодно много лет подряд проводила Саломея в Питере, пришлось отменить на неопределенное время – ее исключили разом из всех международных ассоциаций, многие постоянные клиенты L’ART clinic уехали из страны.
Но, будучи трудоголиком, Абальян не привыкла сидеть на месте. На помощь пришло ее увлечение коллекционированием, и особенно любовь к фарфору. «Я параноидальный эстет. Мы в семье с детства ели только с вилкой и ножом, яйца бабушка подавала в серебряных пашотницах, чай пили из костяного фарфора — и я этому материалу не изменяю до сих пор».
Вазы, считает Саломея, тоже должны быть из фарфора, как самого благородного материала — никакой керамики, которую выпускает каждая первая мастерская. Поэтому когда друг Саломеи, фотограф-сюрреалист Платон Юрич, чьи работы выставлялись в британской Masterpiece Fine Art в Дубае, в Art Emporium Gallery в Майами, в Villa de Claricini Dornpacher в Италии и других галереях в Европе и США, предложил ей делать такие вазы самой, точнее — в соавторстве с ним, она тут же согласилась.
Без созданного Платоном «зазеркалья» Mag&Ritte не случился бы: инопланетные формы, текущие, как часы в «Постоянстве памяти» Дали, — его заслуга. Кстати, само название Mag&Ritte напоминает о работах Платона, вдохновленных Рене Магриттом, а разделив слово на два, получили много новых смыслов: mag в переводе с немецкого «люблю», ritte — «ездить верхом».
«Мы хотели создать вазы, которые будут самостоятельными арт-объектами, украшая дом и без цветов, — говорят соавторы Mag&Ritte. — Наша конечная идея — сделать сервировку стола, то есть серию базовых предметов из вазы, подсвечника и фруктовницы, которые задают тон столу и всему помещению. Представьте базовую юбку: сегодня ты надел строгую рубашку, завтра — открытый топ, и получился новый образ. Так и с сервировкой: сегодня можно поставить в вазу икебану, завтра полевой букет, тарелки другого цвета — настроение изменится, но композиция останется цельной, потому что в основе — хорошая база, которая выглядит дорого».
Дорогой вид вазам Mag&Ritte придает не только космический дизайн, но и сам материал, «Париан» — неглазурованный скульптурный фарфор с мраморной текстурой, который использовали еще в викторианской Англии.
Сырье основателям бренда доставляют из других стран, с импортозамещением не сложилось: красивый фарфор из Гжеля оказался еще более хрупким, а особенности конструкции ваз повышают требования к прочности материала.
Несмотря на это, брак на всех этапах неизбежен: из 20 ваз выживает максимум две, отсюда и высокая себестоимость и цены «не для всех». В частности, за неделю до выставки Cosmoscow в печи лопнули все двадцать ваз — почти катастрофа, пришлось лить формы заново, а подруги Саломеи вместе с ней ночевали в мастерской, начищая новые вазы перед тем, как их покроют лаком.
«Это не гончарная история, а серьезное литье, сложное и дорогое, — объясняет Саломея. — У нас с Платоном опыта работы с фарфором не было, поэтому привлекали консультантов, профессоров Строгановки. Они крутили пальцем у виска, дескать, зачем я вообще в это ввязалась. Но мы с Платоном действительно не думаем сейчас о прибыли, не рассчитывали бизнес-модель. Это творческий проект, а кроме того, я хочу, чтобы после меня в этой жизни что-то осталось — не платья в шкафу, а такие красивые вазы».
