Живая история
В 2024 году компания «Кашемир и шелк» отмечает некруглую, но очень значимую для нее дату – свое 27-летие. По этому случаю редакция решила пообщаться с Викторией Саавой, основательницей сети мультибрендовых магазинов одежды и обуви класса люкс «Кашемир и шелк» и узнать о дальнейших планах компании.
В этом году «Кашемир и шелк» отмечает свое 27-летие. Сложилась ли у вас за это время формула успеха?
В самом начале мы выбрали направление, свою дорогу, которая на тот момент была абсолютно вне трендов. Предложенный нами в конце 1990-х продукт заметно отличался от того, что было на российском рынке.
Понадобилось много лет для создания взаимоотношений между коллекциями и клиентами. И так произошло, что «наш выбор» стал трендом.
Можно сказать, что у вас сработала бизнес-интуиция?
Тогда я не думала про бизнес, а просто выбирала то, что нравилось мне самой. Все базировалось на моем личном предпочтении. Я не выбирала имена, бренды. Я выбирала качество и то, что дает людям повседневный комфорт.
Сначала это был трикотаж, а потом к нему стали добавляться текстиль, обувь и аксессуары. Для нас важны качество, комфорт и адекватная цена продукта. Правда, изделия из кашемира всегда дорогостоящие.
Вы действительно развивались и росли в своем бизнесе вместе с итальянскими партнерами? В частности, с Брунелло Кучинелли?
Осенью 1996 года я посетила специализированную выставку (теперь она называется CPM), чтобы оглядеться на рынке. Там я встретила итальянского агента неизвестного для России бренда.
Я посмотрела коллекцию, представленную в шоуруме, впечатлилась качеством (это была осень 1996 года), а в феврале 1997 года я уже была на фабрике Брунелло Кучинелли в итальянской Умбрии. Тогда они выпускали очень хороший, «крепкий», но малоизвестный в мире продукт. Так мы встретились и Брунелло стал моим первым партнером в бизнесе.
У него на тот момент было три марки, которые потом объединились в одну: Brunello Cucinelli Cashmere, Rivamonti и Gunex. Я тогда купила каждого из этих продуктов понемногу. А потом начала смотреть всех производителей в Умбрии.
И в итоге за первый год мне удалось собрать пул марок, которые теперь хорошо известны в России. Среди них Fabiana Filippi, Pashmere, Maria Di Ripabianca (к сожалению, в 2008 году марка прекратила свое существование).
Затем были бренды из других регионов Италии (Венето, Ломбардии, Тосканы, Пьемонта): Agnona, Colombo, Peserico, Jacob Cohen…
Что вам дал опыт работы с Брунелло Кучинелли?
В первую очередь я выучила итальянский язык, чтобы общаться с ним. А затем, глядя на Брунелло, поняла, как функционирует система в fashion-индустрии. Много наблюдала за тем, как он выстраивает взаимоотношения с клиентами, партнерами. Каждый декабрь мы говорили о том, как прошел год и что мы хотим от приходящего.
В партнерстве важно идти если вместе, то с одинаковой «скоростью». У него была задача попасть в обойму fashion-брендов в России. Мне нужно было найти инструмент, чтобы спровоцировать интерес клиентов к нашим магазинам и предлагаемому продукту. Пришлось приложить достаточно сил, чтобы бренд Brunello Cucinelli стал узнаваемым на нашем рынке. Тогда я и нашла этот «аргумент»: родилась фраза, которая потом стала расхожей: «Кашемир – это моя вторая кожа!».
Так мне удалось передать тактильные ощущения от соприкосновения с кашемиром и шелком, понятные каждому человеку… А в 2018 году я вышла из нашей совместной истории и мы перестали быть бизнес-партнерами, но я до сих пор считаю его своим Маэстро!
Есть ли планы по расширению «семьи» «Кашемир и шелк», наполнению ее новыми именами?
Для нас всегда это очень естественный процесс. Мы постоянно смотрим новые марки. Многие бренды стремятся быть представленными в наших магазинах. Если мы увидим продукт, который соответствует нашим требованиям, то с удовольствием добавим его в предложение для наших клиентов.
Случалось, что мы отказывались от сотрудничества с маркой, если нарушались условия дистрибуции или падало качество. Бывало, что сотрудничество снова возобновлялось, если марка восстанавливалась.
Все, как в обычной жизни с людьми: мы взрослеем, с кем-то расходимся, а потом, бывает, возвращаемся. Словом, это всегда такая живая история.
