Вильгельм Шмидт: Между механическими часами и автомобилями очень много общего

В. Ш. Мы анализируем различные места — но не страны, а города. Потому что с точки зрения продаж следует оценивать потенциал не целых стран, а конкретных городов — какова перспектива их развития на ближайшие 25-50 лет. Думаю, что такие города, как Москва, Лондон, Париж, Милан, Мюнхен, по-прежнему будут играть большую роль. Открытие нового бутика — достаточно сложный процесс. Но мы над этим работаем. Шесть бутиков у нас уже есть, еще один на подходе.

До того как возглавить знаменитую саксонскую часовую марку, Шмидт восемь лет работал на BMW, продавал автомобили в Германии и ЮАР, где у ВMW есть собственный завод. Но получив приглашение из A. Lange & Söhne, поспешил вернуться в Германию: от таких предложений не отказываются. По словам Шмидта, он не намерен инициировать резкие перемены в жизни A. Lange & Söhne.

В каком состоянии вы нашли компанию A. Lange & Sohne?

Вильгельм Шмидт Я не верю в то, что новый гендиректор должен обязательно все менять. Традиции компании A. Lange & Söhne формировались на протяжении 167 лет, и надо быть очень глупым, чтобы попытаться их сломать. Это не мой стиль, и, главное, в этом нет необходимости. Но перманентный вызов для нас заключается в том, что мы находимся в Германии, в Гласхютте, и делаем часы для знатоков со всего мира. И задача компании — сохранить “семейный дух” не только в Гласхютте, но и среди членов нашей команды в Москве, в США, в Китае и т. д.

Вы уже переехали в Гласхютте?

В.Ш. Я переехал в Дрезден: у меня двое детей, и в большом городе им жить и учиться лучше. Для меня это не представляет проблемы: расстояние между Гласхютте и Дрезденом — всего 22 км. По времени дорога занимает меньше, чем километр пути в Москве. (Смеется.)

Вы пришли в часовой бизнес из автомобильного?

В.Ш. В 90-х годах я работал на Castrol, затем перешел в BMW: пять лет занимался продажами в Германии, затем переехал в ЮАР и отвечал за продажи BMW в Южной Африке.

Часы и автомобили — мне кажется, это очень близкие вещи, главное и там и там — дизайн и инжиниринг.

В. Ш. Согласен. А в случае с нашей маркой это сходство, может быть, еще больше. Но гарантирую, что между тем, как работают в нашей компании, и тем, как это происходит в автомобильном бизнесе, очень большая разница. Ведь производство автомобиля — это промышленный процесс: он должен быть эффективен с точки зрения затрат, максимально автоматизирован и проч. У нас все совсем по-другому: мы любим ручную работу, декорируются даже те части часовых механизмов, которые не видны. [Автомобильные] инженеры никогда такого не делают.

С какой целью марка A. Lange & Sohne стала спонсором Concorso d'Eleganza Villa d'Este?

В. Ш. Concorso d'Eleganza Villa d'Este — одно из главных автомобильных событий года, праздник эстетики и элегантности, который собирает самые яркие образцы автомобильного дизайна прошлого и настоящего. Конкурс сочетает в себе историю, культуру, стиль и эксклюзивность — те же самые характеристики, что определяют философию нашего бренда.

Ваши впечатления от конкурса этого года?

В. Ш. Конкурс стал живым подтверждением того, что люди, которые любят раритетные автомобили, являются также поклонниками эксклюзивных механических часов и наоборот. Это было впечатляющим дебютом для A. Lange & Söhne, и мы гордимся, что стали частью этой необыкновенной истории успеха.

Кобрендинг между часовыми и автомобильными марками довольно популярен: IWC делает часы для Mercedes-Benz AMG, Jaeger-leCoultre — для Aston Martin, Hublot — для Ferrari… Видите ли вы тут потенциал для A. Lange & Sohne? Ходили слухи, что ваша марка будет делать часы для Rolls-Royce.

В. Ш. Нет, этого мы не хотим: это не наш мир. Мы хотим делать только то, в чем мы хороши. Да, среди наших клиентов много людей, у которых есть Rolls-Royce или BMW. Но я не хочу ассоциировать наш бренд с кем-то еще. Хотя мы всегда открыты для сотрудничества.

Какова сейчас пропорция между мужскими и женскими часами у A. Lange & Sohne?

В. Ш. Женских часов мы практически не делаем — в год выпускаем одну новую модель. При том что спрос на наши мужские часы превышает предложение, а женские часы мы делаем с такой же тщательностью, что и мужские, расширять производство женских часов [в ущерб мужским] было бы стратегически неверным решением. В настоящий момент у нас нет планов увеличивать объемы производства или количество моделей женских часов. В современном мире производители идут на все, чтобы расти, и иногда начинают выпускать невесть что. Но это способно сыграть в пользу тех, кто умеет делать хорошо что-то определенное. А мы хороши в производстве изысканных и сложных мужских часов. Наши женские модели тоже очень хороши, но фокусируемся мы на мужских.

Я задал этот вопрос, потому что многие уверены, что у рынка сложных женских часов существует очень большой потенциал.

В. Ш. Абсолютно верно! Я знаю многих женщин, которые носят наши часы. Но это не женские модели. Одна из крупнейших коллекционеров часов A. Lange & Söhne — женщина, и я никогда не видел ее в женских часах. Моя жена носит малую модель Lange 1 в платиновом корпусе — без всяких бриллиантов, — и на ее руке часы смотрятся прекрасно! И в этом нет ничего необычного: женские часы перестали быть маленькими.

A. Lange & Sohne выпускает часы только в корпусах из драгметаллов. Что вы думаете про новые материалы, набирающие популярность в часовой промышленности: керамику, карбон, композиты?

В. Ш. Это я оставляю другим маркам. Мы хороши в работе с драгоценными металлами. У нас есть свой запатентованный сплав золота — “медовое золото”, и мы используем его в моделях лимитированных серий. В модели Richard Lange Tourbillon “Pour le Merite” даже циферблат сделан из “медового золота”. Это золото в обработке сложнее платины, и тем не менее мы используем его.

Вслед за A. Lange & Sohne многие марки возобновили свое производство в Гласхютте. Каков там рынок труда, сложно ли искать людей?

В. Ш. Сложно. У нас есть своя часовая школа, каждый год мы принимаем 12 человек, которые учатся три года, после чего сдают экзамены. Сдавшие начинают работать часовщиками. Наши коллеги идут по тому же пути, чтобы не переманивать часовщиков друг у друга, но растить своих.

А как вы вообще оцениваете экономико-политическую ситуацию в Саксонии?

В. Ш. Думаю, Саксония продемонстрировала замечательный прогресс. Саксония конкурирует с Баден-Вюртембергом и Баварией — а это наиболее развитые и процветающие регионы Германии. То, что Саксония соперничает с ними, для меня очень серьезный индикатор. Саксонское правительство делает свою работу очень хорошо, и промышленность возвращается — автомобильная, например, очень сильна в Лейпциге.

A. Lange & Sohne открыла свой бутик в Дрездене. Сколько бутиков марки в мире вы видите?

В.Ш. У нас их уже шесть: помимо Дрездена, в Шанхае, Гонконге, Сеуле, Токио и Абу-Даби. Для нас бутик в другой стране — это как посольство A. Lange & Söhne в этом государстве. Мы уделяем очень большое внимание подготовке сотрудников наших бутиков, чтобы они по-настоящему знали то, о чем они говорят. И такой подход не ведет к конкуренции с нашими розничными партнерами, поскольку в данном случае 1 + 1 означает больше чем 2: мы работаем вместе на репутацию бренда, и она в этой стране становится еще сильнее. Понятно, что в Германии все знают, что такое A. Lange & Söhne, полагаю, что и в Москве знают многие. Но на быстрорастущих рынках нам еще есть над чем работать.

В Москве ваш бутик может появиться?

Ваше любимое усложнение в часах?

В. Ш. Хронограф. Не могу сказать, что я его использую, но сам механизм меня завораживает, особенно версии rattrapante. Хронографы, как правило, имеют очень строгие циферблаты, а я очень люблю “чистые лица”. И поэтому же мне так нравится модель Lange 1 Tourbillon Perpetual Calendar — потому что я легко могу прочесть все показания.