От редакции: Плата за помощь

Цена бюджетной поддержки лучше всего видна на примере госбанков – Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка и Россельхозбанка. Получив от государства деньги, они взяли на себя большие обязательства. Правительство поручило им наращивать кредитование реального сектора, ежемесячно увеличивая свои кредитные портфели не менее чем на 2%. Одновременно от них требуют снижения процентных ставок до 14% годовых.

Получатели государственной поддержки быстро становятся ее заложниками. Финансовая помощь государства ограничивает возможности компаний адаптироваться к кризису и камнем тянет их на дно. Чтобы выжить в трудное время, предприятиям нужно сокращать издержки. Но именно это им не позволяет делать государство после того, как щедро одарило деньгами.

Выделив деньги или гарантии по кредитам, государство в обмен ждет «социальной стабильности», т. е. напрямую запрещает или сильно усложняет массовые увольнения на предприятии – получателе помощи. Тем самым уменьшает его шансы на выживание. В перспективе это грозит получателю господдержки большими проблемами – ведь вместо того, чтобы уволить часть сотрудников и выжить, предприятие остановится или вообще закроется.

У тех, кто получил антикризисную помощь государства, гораздо меньше свободы маневра не только при сокращении персонала, но и при уменьшении зарплат, а также социальной нагрузки, нередко доставшейся еще от советских времен.

Политические обязательства загоняют получателей господдержки в угол, не давая им избавляться от плохих поставщиков. Таким предприятиям очень трудно сокращать объем заказов на сырье, материалы и комплектующие или требовать от поставщиков снижения цен. Как только руководитель предприятия, получившего деньги от государства, попробует это сделать, он столкнется с большим политическим давлением.

Ведь его поставщики полагают, что бюджетная помощь предназначена и им тоже. И несмотря на то, что они производят товар плохого качества по высоким ценам, они вправе требовать, чтобы их продукцию покупали. Ведь за нее в конечном итоге платятся бюджетные деньги, рассуждают они. На их стороне оказываются и местные власти, и федеральное правительство, отстаивающее «социальную стабильность» в городе, где расположен неэффективный поставщик. В итоге страдает вся экономика. Потому что не происходит того, что должно происходить благодаря кризису, – сокращения издержек, повышения эффективности производства, санации и оздоровления экономики.

Плата за господдержку этим не исчерпывается. Получатели госпомощи по приказу правительства подвергаются повышенному контролю проверяющих всех мастей – для этого даже создан специальный штаб. Им рекомендовано сократить бонусы и дивиденды.

Предоставив госгарантии или налоговые послабления, правительство требует от компаний снижения цен на их продукцию – вне зависимости от рыночной ситуации.

С логикой этих требований трудно спорить. А с точки зрения заемщиков, и эта ставка в кризис слишком велика. Но что это значит с точки зрения банковского бизнеса? Аналитики объясняют, что удешевление кредитов до 14% ставит банки на грань рентабельности. Хотя ставка рефинансирования ЦБ составляет 11% годовых, но привлекаемые у него средства обходятся банкам на 1–1,75% дороже. То есть если выдавать кредиты под 14%, банкам достается маржа в 1–2%, которая не окупает даже их операционные расходы. Но выбора нет: госбанкам приходится брать под козырек.

В результате ВТБ, например, не вылезает из убытков. С начала года его чистый убыток по РСБУ достиг 26,5 млрд руб., превысив в абсолютном значении всю прошлогоднюю прибыль. Помощь государства оборачивается для госбанков не только убытками. В приказном порядке наращивая кредиты, не глядя на кризисное состояние заемщиков, они быстрее всех других банков наращивают просроченную задолженность. Если дело пойдет так и дальше, госбанки в итоге станут самыми крупными держателями плохих долгов.