От редакции: Страна кэша
В стране слишком много наличности, пожаловался вчера на Гайдаровском форуме министр финансов Антон Силуанов. Он считает, что наличные подпитывают теневую экономику, и предлагает в обязательном порядке все крупные покупки и зарплаты перевести в безналичную форму. Сделав это, «было бы можно увеличить и налоги», размечтался министр.
Поскольку разговор в тот момент шел о том, где раздобыть денег на новые бюджетные расходы, ошибки быть не может: Силуанов размышляет именно об увеличении налоговой нагрузки. На всякий случай хотим напомнить ему события недавней истории, которые и привели к такому огромному объему наличности (в России – примерно 25% всей денежной массы, в развивающихся странах – 15%, в развитых – 7–10%).
Бизнес обнальных контор, конечно, появился не вчера. Но бурный рост в прошлом году ему обеспечило правительство, резко повысив социальные взносы. Наличные теперь требуются в большом количестве: малый и средний бизнес вернулся к зарплатам в конвертах, иначе не выжить. Считайте сами: чтобы заплатить работнику 100 руб. чистыми, предприниматель должен отдать государству 15 руб. подоходного налога (13% от 115 руб.) и 39 руб. (34% от 115 руб.) социальных взносов. При этом в отличие от затрат на закупку других ресурсов оплата труда не списывается с НДС, поэтому нужно добавить к налоговой нагрузке еще 28 руб. (18% от всей суммы зарплаты с налогами). В итоге, чтобы заплатить работнику 100 руб., надо 82 руб. отдать государству. Это и есть реальная нагрузка на оплату труда.
Силуанов, ссылаясь на Росстат, сетует, что у нас 30% экономики находится в тени. Другой сторонник безналичных расчетов – президент Сбербанка Герман Греф – оценивает объем тени в 40% ВВП. Из-за этого государство недополучает 8% ВВП налогов ежегодно, посчитали в Сбербанке.
Спору нет: будущее за безналичными платежами, пластиковыми карточками и интернет-банками. Но не надо путать причину со следствием. Теневая экономика в России процветает не потому, что банки не могут наладить безналичные платежи, а бабушки не любят пластиковые карточки. Наличных денег так много, потому что они обслуживают экономические операции, которые не могут быть обслужены по-другому.
В России уровень коррупции один из самых высоких в мире, поэтому обналичивание – крайне востребованная услуга. Даже если честно платить все налоги, взятки чиновникам и судьям требуют наличности.
Без чемодана с кэшем в нашей стране не происходит ни один конкурс или аукцион: откаты оплачиваются наличными, подписи на документах не ставятся, прежде чем заказчик не увидит живые деньги. Только при распределении госзаказов на взятки уходит 1 трлн руб. в год, признает президент Дмитрий Медведев.
Большая доля наличности в экономике – признак недоверия экономических субъектов к власти. Они остаются в тени не потому, что плохо воспитаны, а потому, что так вести дела выгоднее и надежнее.
Спрос на наличные высок в том числе потому, что предприниматели не в состоянии нести существующую налоговую нагрузку. А если кто-то решается играть по правилам, он заведомо проигрывает конкурентам в рентабельности. Тариф на обналичивание колеблется от 4,5 до 12%. Но все равно экономия для бизнеса огромная: перечислив деньги в чемодан, компания не платит НДС (18%) и уменьшает базу по налогу на прибыль (20%), не говоря уже об экономии на зарплатных налогах, о которых мы говорили выше.
Ограничить, по предложению Силуанова, наличный оборот, а потом еще и повысить налоги – это значит сузить круг живых налогоплательщиков до минимума. Выход бизнеса (и денежного оборота) из тени произойдет естественным путем, когда налоговая нагрузка станет адекватной, коррупция не будет обязательным элементом системы, а экономическая политика начнет вызывать доверие.