Орган Большого театра: Тихий король
В Большом театре теперь есть орган. Его представили пять органистов под хоровое пение и чтение стихов в молитвенном тоне
Орган – принадлежность не только концертных залов, в оперном театре он тоже нужен: он звучит в сакральных местах некоторых опер, например в «Фаусте» Гуно, «Силе судьбы» Верди или «Орлеанской деве» Чайковского. Кроме того, в театрах ныне играются и симфонические партитуры, где орган тоже применяется – как в «Прометее» Скрябина или Альпийской симфонии Рихарда Штрауса. При царе орган имелся во всех императорских театрах; в Большом он простоял до послевоенных лет, но потом пришел в негодность и позже был заменен банальным электроорганом. Однако сегодня наступил ренессанс: на исторической сцене открыт и представлен публике орган немецкой фирмы Glatter-Goetz.
Мастера этой же фирмы возвели орган и в Доме музыки, и там он, конечно, существенно больше и свирепей. По сравнению с ним орган Большого – изящный камерный инструмент, сухую акустику театра он не заполняет. Однако у него есть чарующие тихие краски. Они весьма прихотливо заиграли, когда немецкий органист Мартин Зандер сыграл транскрипцию увертюры Вагнера к опере «Летучий голландец», где слышны были подобия не только оркестровых духовых, но и струнных.
Собственно органа мы не видели: подобно кораблю-призраку, он прятался за левой кулисой театра, а на сцене стоял только выносной пульт для органистов. Видимо, поэтому возникла потребность в видеотеатральном шоу, которое поставил режиссер Владислав Колпаков, отдав роль ведущего актеру Петру Татарицкому, с образцовой дикцией продекламировавшему много стихов про Бога, ангелов и птиц. Все это было несколько старомодно и временами пошловато, особенно когда в исполнении Хора Тевлина и кроткой Венеры Гимадиевой бесконечно долго звучала слащавая обработка Ave Maria Каччини – Олега Янченко.
Лучшие стороны органного поп-искусства продемонстрировала Екатерина Мельникова, сыгравшая ногами певучую мелодию «Лебедя» Сен-Санса. Но были и весьма серьезные выступления: казанский ректор Рубин Абдуллин в духе старой школы исполнил Токкату и фугу ре минор Баха, а также собственные транскрипции четырех «Картинок с выставки» Мусоргского, Евгения Кривицкая сыграла любимую токкату органистов из Готической сюиты Боэльмана, а петербуржец Даниэль Зарецкий наколдовал немало тонких звучаний в пьесах Вьерна. В его руках и ногах король инструментов оказался особо покладист и тих.