Глафира Тарханова: «Без потерь, но с опытом»

На платформе Kion 1 апреля вышел новый сезон сериала «Обоюдное согласие» режиссера Валерии Гай Германики. В центре первого сезона, показанного весной 2022 г., была история учительницы, обвинившей компанию влиятельных мужчин в групповом изнасиловании, случившемся во время совместной прогулки на яхте. Главную роль исполнила Светлана Иванова (сериалы «Триггер», «Отмороженные», «Тест на беременность»).

Новый сезон – новые герои и история. На этот раз зрители увидят детективную историю о том, что скрывается за фасадом идеальной семьи. Героиню – счастливую на первый взгляд жену и мать – сыграет Глафира Тарханова. Также в сериале появятся Диана Арбенина, Елена Ханга, Мария Михалкова-Кончаловская, Глеб Пускепалис.

– Как вы познакомились с Валерией Гай Германикой и стали частью нового сезона сериала «Обоюдное согласие»?

– Мне понравилось интервью с актрисой Любой Толкалиной, которое сделала Лера на YouTube-канале «Вера в большом городе». Я написала в комментариях «классное интервью», и Лера предложила сделать интервью со мной. Лейтмотивом нашей беседы помимо личной жизни и всего прочего стал актерский крик души – за всех, и за себя в том числе. Люди видят успешных актеров в кино и театрах, но есть много других артистов – не менее талантливых, у кого не сложилось, но кто продолжает ждать ту самую роль, которая принесет признательность. Актеры любят свою профессию, но если ты в ней никому не нужен, это больно, это может стать личной трагедией, которая остается за кадром и за кулисами. Кроме того, актеров ругают за неизбирательность в ролях, но часто на этапе сценария невозможно понять, будет ли проект стоящим. Новый проект – это не только творческие задачи, но и элементарный заработок, который позволит накормить детей и как-то прожить следующий месяц.

При этом я не напрашивалась конкретно к Лере как к режиссеру, а говорила в целом. Но, видимо, как-то это ее тронуло. После интервью Лера предложила мне роль. А дочка Любы Толкалиной Маша сыграла мою дочь в сериале.

– Ваша героиня Марина, какая она в этой истории? Расскажите, как вы готовились к роли, было ли что-то особенное?

– Всего я раскрыть не могу, пусть зрители узнают все в процессе просмотра. Изначально это очень благополучная семейная пара. Супруги живут в небольшом городе: она – врач-кардиолог, он – состоятельный бизнесмен. У них трое детей. В общем, внешне картинка вполне себе благополучная. Но сюжет начинает разворачиваться сразу же, с первых минут, и жизнь Марины сильно меняется.

Тема домашнего насилия и абьюза – пожалуй, основная в этом проекте, помимо всех прочих. Там есть много нюансов, сериал достаточно многогранный, тем он и прекрасен. Так сложилось, что меня к этому проекту привела не только Лера, но и ряд жизненных обстоятельств. У меня был опыт, скажем так, дисгармоничного общения с партнером – это было связано не с личной жизнью, а с работой. Почти год мы сотрудничали с человеком, который очень некорректно себя вел. Я была фактически в абьюзивных партнерских отношениях на сцене. Это было для меня впервые. Но, на мой взгляд, я справилась достойно: без потерь, но с опытом.

Я читала много литературы на эту тему, даже в процессе, пока снималась: о том, как женщины выживают в этих условиях много лет. Плюс у меня второе образование психологическое, я собирала некоторую информацию. Мне кажется, что такой подход сильно обогатил мою героиню.

– На момент ознакомления со сценарием какие у вас были ожидания от того, что предстоит сыграть?

– Сценарий оставил приятные впечатления. Хотя он еще дорабатывался в процессе много-много раз. Многие детали менялись, что, конечно, и плюс, и минус. С одной стороны, история изначально требовала серьезной доработки. С другой стороны, для актеров это проблема – у тебя нет как бы четкой основы, чтобы ты смог понять персонаж, продумать образ. Это крайне неудобно. Но у меня, в принципе, было не так много проектов, в которых сценарий изначально был крепкий и не видоизменялся. Здесь канва была хорошая, но тем не менее мы еще много работали со сценарием.

– Второй сезон сюжетно не связан с первым. Получается, «Обоюдное согласие» – сериал-антология вроде «Настоящего детектива»?

– Да, или как «Черное зеркало». В этом сезоне нет героинь Светланы Ивановой, Анны Снаткиной, актрис, сыгравших в первом сезоне. Мне кажется, для нашего зрителя формат антологии менее привычен – у нас привыкли ориентироваться на имена. С другой стороны, будет всего шесть серий, поэтому легко будет адаптироваться, въехать в новый материал. В проекте участвуют другие, в том числе и непрофессиональные актеры, для которых «Обоюдное согласие» дебют. Для меня это новый опыт – я никогда не участвовала в проекте с таким количеством людей, не имеющих опыта съемок в кино.

– Как раз хотел спросить об атмосфере на площадке.

– Атмосферу в двух словах не опишешь. (Смеется.) Сниматься у Гай Германики – это вообще испытание для любого актера. Я к этому в какой-то степени была готова. Было непросто, но, как я часто повторяю, страшно интересно. Думаю, не каждый мой коллега готов к такому опыту. Меня он сделал сильнее, я проверила саму себя в новых обстоятельствах и в результате выжила, несмотря ни на что. (Смеется.)

– Как бы вы описали метод работы Германики? Я не первый раз слышу от актеров, что это нечто особенное.

– Мне трудно об этом говорить: я была так занята процессом выживания, что не было времени проанализировать, хотя делать это я люблю. Мне кажется, главное, что принцип Станиславского «здесь и сейчас» на площадке работает каждый день. Мы никогда не знали, что нас ждет, каждый день был как на пороховой бочке. Это связано не только с Валерией, но и с организацией всего съемочного процесса. Не знаю, как обстоят дела с другими ее проектами, может быть, там что-то было иначе.

Все те, кто работал в кино до этого, предполагали, что будет некий распорядок, привычный, комфортный. На «Обоюдном согласии» со всем этим пришлось попрощаться. Думаю, неактерам было гораздо легче – у них не было ожиданий. Они, конечно, нервничали, но вида не подавали.

– Вы упомянули, что центральная тема сериала – домашнее насилие и абьюзивные отношения. Как вы думаете, способно ли кино сейчас влиять на общество и если не решать проблемы, то хотя бы привлекать к ним внимание?

– Да, конечно! На самом деле мне было важно пойти чуть дальше, кроме как привлечь внимание. Первый сезон «Обоюдного согласия» это уже сделал. А здесь хотелось дать хотя бы намеки на пути исхода. Мы, в принципе, живем в хорошее время, когда сквозь какие-то неимоверные усилия, но все-таки решается уйма вопросов. Если говорить про женщину в браке, всегда есть пути отхода, побега, обращения к психологу, в социальные службы. В отличие от женщин, живших 200–300 лет назад, когда ничего подобного не предполагалось.

Да, многие пути решения несовершенны, особенно за неимением законодательной базы. Но если мы своих детей будем воспитывать по-другому, вырастет поколение других мужчин, для которых показанное в сериале не будет нормой. Мое поколение, поколение наших родителей – все мы вышли из советского общества, где, собственно, домашнее насилие, насилие над детьми, ремень были в порядке вещей. Это не осуждалось обществом, это считалось одним из способов воспитания. И даже среди своих сверстников я вижу, что для некоторых это остается нормой. Чтобы поменять себя, нужны усилия и работа над собой. Постепенно общество меняется, пусть и очень медленно. Я надеюсь, что наш проект будет очередным поводом для этих изменений.

– В соцсетях вы написали, что вы с Валерией Гай Германикой очень разные, но проект вас объединил. В чем ваши главные несовпадения с режиссером и что стало точкой соприкосновения?

– У меня есть ощущение, что мы друг для друга так и остались загадкой. Вот настолько мы по-разному воспринимаем жизнь, работу и творчество. Мы не стали близкими подругами в процессе, мы присматривались друг к другу каждый день. Но в этом есть определенный кайф, потому что ты не знаешь, чего ожидать. Для меня Валерия осталась нераскрытой книгой, и это прекрасно – думаю, и она не до конца поняла мои возможности.

При этом то, что получилось, очень совпадает с моим ощущением кино, которое я бы, наверное, хотела снимать, которое люблю смотреть. Я не очень люблю совсем бытовое кино, последнее время мне нравится сложное соединение бытовых тем с чем-то фантасмагоричным, артовым. Может быть, это и есть артхаус. В это слово все вкладывают что-то свое. Но по построению это было так драйвово в каких-то моментах и неожиданно – прямо то, как я люблю.

– Вы упомянули, что каждый съемочный день был как на пороховой бочке. Были ли какие-то момент или сцена, которые вам особо запомнились?

– Наверное, по-настоящему важной была последняя смена: мы снимали сцену суда, это такой смысловой финал, для меня был он очень важен. Часть текста героини я писала сама – спасибо Валерии, она к этому моменту мне уже доверяла и даже не правила ничего. Насколько я знаю по отзывам, сцена ее удовлетворила. Это был финал не только проекта, но и наших взаимоотношений на съемках. Для меня это очень ответственно – все-таки в кино присутствует некая сиюминутность.

– Вы играете и в кино, и в театре, воспитываете четырех детей, недавно объявили о пятой беременности. Как вы все успеваете, в чем секрет?

– Нет никакого секрета. Я, в принципе, достаточно реактивный человек. Это, наверное, и знакомых, и близких удивляет, но это мой ритм жизни. Наверное, я в маму такая, мама у меня тоже в высоком ритме живет. Бывает непросто, потому что фактически невозможно вклинить в мой гастрольный график съемки, но каким-то образом мы тучи разводим руками, и я несколько месяцев провожу в самолетах между городами, спектаклями и съемками.

– Как бы вы объяснили зрителю, почему стоит обратить внимание на «Обоюдное согласие»?

– Здесь поднимаются важные социальные темы, причем в необычном, авторском формате. Я всегда говорю, что получить какой-то катарсис или даже поплакать над фильмом лучше, чем сделать это в жизни. Тогда человек что-то переосмысляет, в него что-то попадает, но это происходит не на собственном опыте, а на чужих переживаниях.

Мне кажется, каждому полезно развивать себя, смотреть не привычное для него кино. Да, здесь что-то может показаться необычным, странным, что-то может вызывать возмущение и негодование. Но кто-то задумается. Это и есть настоящее киноискусство: о нем можно рассуждать, спорить, делать выводы и открытия. Это многогранная история, не просто развлекуха ради развлекухи. Думаю, это ценно.