Юлия Пересильд: «Для меня первичен даже не персонаж, а сценарий»

Юлия Пересильд была снайпером в «Битве за Севастополь» и летала в космос ради «Вызова». А недавно стала Ягой – в сериале «Последний богатырь. Наследие» и кинохите «Финист. Первый богатырь». Да не простой Ягой, а молодой. Вместо привычной пожилой ведьмы мы видим на экране роковую рыжую красавицу, одинокую и ранимую. И пока «Финист» подбирается к третьему миллиарду, в прокат выходит фантастический триллер «ON и Она». Там Юлия Пересильд играет девушку-программиста, ставшую пленницей умного дома.

В интервью «Ведомости. Городу» актриса рассуждает, чем Яга похожа на Джека Воробья и стоит ли опасаться искусственного интеллекта (ИИ), а также рассказывает, какие фильмы пересматривает чаще всего.

«Разве что только скорпионы нас миновали»

– Безусловно, это другая Яга. Классическую можно увидеть в предыдущих «Последних богатырях». И я очень рада, что в «Финисте» и «Наследии» нашлось место для эксперимента, воздуха, другого дыхания, если хотите.

– Думаю, это своеобразная ирония над нами, девочками. Ведь нам тоже хочется всегда быть красивыми. И в этой одержимости молодостью много юмора. Несмотря на внешние изменения, внутри Яге как было 500 лет, так ведь и осталось. Правда, это все не так важно. Главное в персонаже, на мой взгляд, – то, что она ищет любовь.

– Этот образ – плод коллективного творчества. Придумали его режиссер Дима Дьяченко и художник по гриму Оля Афиногенова. А потом прямо на мне, что называется, дорабатывали нюансы, подбирали форму прически – отсюда и дреды. Хотели еще сделать большой нос, но в итоге оставили героине мое лицо. Гримеры добавили только веснушки, кошачьи глаза и беличьи брови, тоже рыжие. И финальный результат мне очень нравится. Когда я, оставаясь в гриме, меняла киношный костюм на обычный спортивный, то получалась этакая Баба-яга-хиппи. (Смеется.) Немножко Джек Воробей.

– Идея замечательная. У нашей Бабы-яги огромный потенциал. В ее жизни может быть очень много жизненных перипетий – как необычных, так и вполне приземленных, близких публике. Ведь она, с одной стороны, волшебная героиня, а с другой – обычная женщина, с понятными проблемами и заботами. Да и ее волшебство тоже на самом деле достаточно бытовое. Вроде бы чудеса чудесные, но при этом все из подручных средств делается, собственными ручками.

– Ну, разумеется: «Старость в юность обрати».

– Я жадный до работы и знакомств человек. Но загадывать совсем не хочется. Можно ведь не попасть! Ни в роль, ни в режиссера... Вдруг мы с этим человеком окажемся не соединимы? Я бы лучше с помощью магии сделала так, чтобы каждый встречный творец открывал мне новые интересные миры, новые формы искусства. И чтобы наша работа всегда проходила в любви.

– Разве что только скорпионы нас миновали. А пауков – видели. Змей – тоже, нам их с удовольствием показывали местные ребята, одну даже поймали в бутылку. Но мы попросили ее отпустить где-нибудь подальше от съемочной площадки. К счастью, обошлось без близких контактов. Зато природа Казахстана показала себя во всей красе. Песчаная буря на поющем бархане, дикая жара в каньоне, сменяющаяся морозом, тропический ливень в горных лесах – у нас было буквально все.

– На самом деле это заблуждение. Понятно, какие-то картины почти не снимают на натуре, но это происходит не так уж часто. На «Финисте» мы провели под крышей от силы дней семь. Хотя весь процесс занял четыре месяца.

«Смесь интеллигентной дамы и торговки с Черкизовского рынка»

– Дима уверенно чувствует себя в комедийном – очень на самом деле сложном – жанре. Вероятно, в том числе благодаря насмотренности он отчетливо слышит интонацию, с которой должны говорить персонажи его фильма. Причем эта интонация не только предельно точная, но и функциональная, она волшебным образом двигает действие. В ней нет шуток ради шуток. Все имеет под собой логику и работает по принципу, как мы артисты его называем, «петелька-крючочек».

– Дима, как истинный профессионал, может подсказать что-то сам, где-то – довериться чутью артиста, а иногда – направить с помощью референсов. Для меня, например, он очень точно сформулировал задачу: «Наша Яга – смесь интеллигентной, почти аристократичной дамы и торговки с Черкизовского рынка».

– Зависит от гениальности режиссерских идей. Если задумки талантливые и по-хорошему парадоксальные, то я только рада вмешательству. А если предложения не столь оригинальные, такие, до которых я и сама могу дойти, то подсказки могут и раздражать. Как раз с Димой у нас было плодотворное сотворчество. Он предлагал любопытные вещи, поэтому искренне хотелось следовать за ним.

– Знаете, это очень специфическая актерская кухня. Она метафорична, не всегда понятна и интересна людям не из профессии. Вот, например, история про Марка Анатольевича Захарова. Однажды во время репетиции в «Ленкоме» актриса его спросила: «Как мне вот тут пройти по сцене?» На что он ответил: «Как ветка сирени взмахнула». То есть это даже не советы, а передача ощущений.

– Скорее я обращаюсь к любимым артистам, которые могут говорить не текстом, а глазами или даже одним дыханием. Так, например, работает Алиса Бруновна Фрейндлих. Пересматривая ее диалоги и монологи, я понимаю, какой в них сосредоточен огромный жизненный опыт, глубочайшая мудрость. Нередко вспоминаю и картины с участием Марины Мстиславовны Нееловой – их можно пересматривать бесконечно. Фразы оттуда становятся крылатыми. Да что там фразы – запоминаешь взгляды.

– Монолог из «Сталкера» хочется пересмотреть даже отдельно от фильма. Всякий раз в словах героини Фрейндлих находишь новые смыслы. Особенно любопытно смотреть эпизод, если знать, как Тарковский его снимал, как Алисе Бруновне было тяжело, как ее практически довели до отчаяния. Второе произведение с ней, которое меня трогает, – «Варшавская мелодия». Я тоже играла в спектакле по этой пьесе и перед самым его выпуском увидела по телевизору, как хороша Фрейндлих в роли Гели. Ей удалось передать тонкое ощущение иностранки в советской Москве.

Кроме того, часто пересматриваю «Снежную королеву». Парадокс – когда Алиса Бруновна говорит монолог, что все должны заморозить свои сердца, поначалу ты ей веришь, принимаешь за чистую монету. А потом понимаешь, что говорит она одно, а думает, кажется, о другом. А чувствует – так вообще третье. Такой неоднозначности могут добиться только большие мастера.

– «Шинель» – уникальный спектакль с очень неожиданным образом для Марины Мстиславовны. Красивая, обворожительная актриса вдруг перевоплощается в «маленького человека», подавленного обстоятельствами. Однако для меня главная работа Нееловой – «Старая, старая сказка». Ее принцесса – идеал женской красоты и характера, такая взбалмошная и в то же время настоящая, понятная и, можно сказать, своя.

– Сказка в первую очередь должна быть искренней. Эти фильмы призваны воспитывать сопереживание, доносить на ярких примерах светлые мысли. Они нужны, чтобы мы поверили в чудо и в конце концов полюбили героев. Ну или возненавидели. Главное – искренние эмоции. Тот же «Финист» – комедия. И если зритель не смеется – значит, задачу мы провалили. Если публика не сочувствует герою, который потерял зрение, то сказка не удалась. А что до формулы, то ее Владимир Пропп давно вывел в своей «Морфологии сказки». От нее можно несколько отходить, но по большому счету основа для кинематографистов уже есть. И нашего «Первого богатыря» в эту схему тоже можно уложить.

– Очень любим «Синюю птицу» с Элизабет Тейлор. Удивительная копродукция, в которой большие американские артисты существуют в кадре бок о бок с нашими советскими легендами. Например, Георгий Вицин играет Сахар, а Маргарита Терехова – Молоко. Несмотря на то что у последней совсем немного экранного времени, ее фразы ушли в народ. Мы с дочерьми то и дело между собой произносим в шутку: «Ах, я скисаю». Пересматриваем ту же «Старую, старую сказку» или «Снежную королеву». Детям еще очень нравятся «Новогодние приключения Маши и Вити». Когда дочь, будучи маленькой, в первый раз на дне рождения увидела Михаила Сергеевича Боярского, она подошла ко мне и с удивлением вопросила: «Мама, это что – кот Матвей?!»

«Первым ярким впечатлением стала прогулка по ВДНХ»

– Это в первую очередь Театр наций, любимый наш красный теремок, где я провела и по-прежнему провожу много времени. Ну и все, что вокруг него, – Петровский переулок, который, несмотря на расположение, довольно часто бывает пустым и уютным.

– Помню, как в 11 лет приехала на передачу «Утренняя звезда». Первым ярким впечатлением стала прогулка по ВДНХ. Ничего подобного я никогда не видела – все эти огромные золотые фонтаны и павильоны-титаны поражали воображение. А потом оказалось, что Москва вся такая: масштабная, монументальная. После той поездки поняла, что столица – город, в котором мне хотелось бы жить и работать.

– На самом деле нет. Куда чаще – где-то на выезде. В Сибири, например, или в Петербурге. Иногда и за пределами страны – в том же Казахстане, Грузии и даже Таиланде.

– Пожалуй, совпадение. Вообще, загадывать себе какие-то амплуа не очень дальновидно. Для меня при выборе ролей первичен даже не персонаж, а сценарий. Трогает он меня или нет. И только потом ты уже задумываешься о теме, о том, насколько тебе нужна сейчас эта роль. Второй важный момент – режиссер. Хочется, чтобы он был влюблен в меня в этой роли, видел в ней только меня. Если все так и есть – случится то, что мы называем кинематографическим чудом.

– Не всегда. Кино – большая загадка. Иногда кажется, что над проектом трудится команда мечты и получится шедевр, а чудо – раз! – и не происходит. А бывает, собираемся снимать, не до конца даже понимая, что вообще получится. И все получается. К сожалению, никогда не угадаешь, к чему приведет творческий процесс. Одно знаю наверняка – никто и никогда не ставит перед собой задачу снять плохой фильм. За каждым кадром скрывается огромный труд, десятки часов подготовки, килограммы нервов сотен людей. Поэтому я взяла за правило не ругать проекты коллег.

– Если кратко – любопытно. Вместе с режиссером Женей Корчагиным мы долго искали ход, пытались понять, как моя героиня должна себя вести в умном доме. Смотреть в ту сторону, откуда говорит голосовой помощник, или куда-то еще? Надо ли как-то изображать невидимого партнера визуально? В итоге нам показалось, что любые ограничения будут только мешать истории, поэтому у Маркуса нет конкретного местоположения, он как бы везде.

– Не могу сказать, что прям слежу за темой, – в этом смысле нужно отдать должное режиссеру Жене, который в курсе всех последних новостей. На площадке мы с ним даже иногда спорили, потому что для меня «ON и Она» не столько про ИИ. Взаимодействие моей героини с голосовым помощником – метафора отношений мужчины и женщины.

Пока роботы и нейросети проигрывают людям в части иронии, проявлений чувств. Хотя да, я немного опасаюсь, что однажды ИИ так разовьется, что сможет нас захватить. (Смеется.) Но если это и произойдет, то только по вине человека – если наш уровень развития упадет слишком низко.