По мнению к.п.н., доцента Кафедры математики и анализа данных Финансового университета Магомедова Рамазана Магомедовича, в периоде перехода к цифровой экономике Банком России разрабатывается цифровая версия национального рубля, то есть третья форма национальной валюты наряду с наличными и безналичными средствами. Согласно плану ЦБ РФ, полноценный запуск цифрового рубля в массовое обращение ожидается в 2025–2026 годах. Уже принят Федеральный закон от 05.08.2023 № 340-ФЗ «О цифровом рубле Российской Федерации», который устанавливает основные принципы выпуска и обращения ЦР. Однако, в России пока отсутствует комплексное законодательное закрепление института цифрового рубля, и его регулирование осуществляется преимущественно через нормативные акты Банка России. Появляются проблемы, как возникновении коллизии между законом «О ЦФА» и специальными правилами ЦБ, не хватает положений о правовом статусе цифрового рубля, порядке защиты прав участников и т. д. Возникает необходимость принятия отдельного закона «О цифровом рубле» и внесения поправок в смежное законодательство, что позволило бы обеспечить полноту правового поля и снизить неопределенности в функционировании новой валюты.
Правовое регулирование, связанное с обращением цифрового рубля, в настоящее время находится на стадии формирования и представляет собой лишь основу нормативной конструкции, требующую дальнейшей детализации и институционального укрепления. Формально, уже принят закон № 340-ФЗ от 5 августа 2023 года, который признал цифровой рубль официальной формой российской валюты и утвердил базовые принципы его функционирования. Вместе с тем, за рамками этих обобщённых положений сохраняется нормативная неопределённость, поскольку значительная часть аспектов урегулирована исключительно внутренними актами Банка России, то есть постановлениями, инструкциями, разъяснительными письмами, а это означает, что значительная часть вопросов остаётся за рамками полноценной законодательной процедуры, особенно в том, что касается прав и обязанностей участников, гарантий безопасности и защиты интересов пользователей.
Следует отметить, что юридическая архитектура цифрового рубля строится на пересечении сразу нескольких массивов законодательства, таких как финансовый, гражданский, налоговый и информационный. Каждый из них имеет свои границы, например, в действующем законе о цифровых финансовых активах (№ 259-ФЗ) цифровая валюта по смыслу практически исключена из правового оборота, в то время как цифровой рубль технически очень близок по природе к токенам, а цифровая валюта ЦБ попадает в пустоту между нормативными определениями. Данные пробелы тормозят развитие экосистемы, ведь без чёткого разграничения понятий трудно внедрять продукт, предполагающий массовое и доверительное использование.
Следует отметить, что как именно учитывать операции с цифровым рублём в бухгалтерии, остаётся не до конца понятным, а проблемы здесь начинаются с классификации доходов и заканчиваются вопросами отчётности. Если цифровой рубль будет восприниматься как нечто среднее между наличными и безналичными деньгами, но при этом иметь уникальные особенности, потребуется обособленный порядок налогообложения. Пока этого нет, бизнес находится в подвешенном состоянии, так как финансовые учреждения не могут в полной мере проектировать операции, которые связаны с расчётами в цифровых рублях, не рискуя попасть под налоговые претензии. Не исключено, что именно налоговый блок станет поводом для первой волны судебных споров.
Также цифровой рубль задумывается как механизм трансграничных переводов, как ограниченного доступа к SWIFT и международным платёжным платформам, однако законодательство, регулирующее внешнеэкономическую деятельность, пока никак не адаптировано под цифровую валюту ЦБ, например, при экспорте услуг и товаров в расчётах с иностранными партнёрами в цифровых рублях возникают юридические лакуны, так как непонятно, как квалифицировать такие сделки, как оценивать конвертацию, как оформлять валютный контроль.
Попутно остаётся неразрешённым и вопрос потребительской защиты, так как пока цифровой рубль планируется использовать через специальные электронные кошельки, открываемые на платформе ЦБ. В случае спорной операции (допустим, сбоя системы или несанкционированного списания) не вполне ясно, кто и как будет нести ответственность, Банк России или коммерческий оператор, через которого прошёл платёж. Данный случай напоминает ситуацию с системами быстрых платежей на раннем этапе их запуска, где неопределённость правил затягивала масштабирование сервиса. В настоящее время наблюдается аналогичная ситуация, но с гораздо более сложной технологической инфраструктурой.
С учётом всех указанных обстоятельств прослеживается очевидная потребность в системной кодификации, своего рода «цифровом рублёвом кодексе». Данный закон мог бы стать рамочным документом, где чётко прописаны статусы, процедуры, ответственность, связи с другими нормами, пока же регулятор опирается на гибкие механизмы подзаконного регулирования, что позволяет действовать быстро, но создаёт высокий уровень правовой неопределённости, особенно для инвесторов, банков и технических операторов. Судя по опыту КНР и ОАЭ, чёткое нормативное закрепление стало там основой успешной интеграции национальных цифровых валют в финансовую систему.
Вопрос применения цифрового рубля заключается в логике финансового взаимодействия внутри страны. Данная задумка состоит в том, чтобы дать людям и бизнесу возможность использовать «электронные наличные» с уровнем надёжности и прозрачности, сравнимыми с банковским обслуживанием, но за этим лозунгом скрываются десятки деталей, которые делают цифровой рубль не похожим ни на карту, ни на кошелёк, ни на банковский счёт.
Стоит сказать, что функционирование системы основано на двухуровневой модели, так как центральный банк создаёт цифровые рубли и администрирует платформу, а доступ к ним пользователи получают через банки или иные аккредитованные организации. По сути, ЦБ становится одновременно казначеем и гарантом всех операций, это делает расчёты максимально устойчивыми к сбоям или банкротствам посредников. Для граждан это означает почти стопроцентную сохранность средств, даже в случае ухода банка с рынка кошелёк не исчезнет.
Ну и внутри системы разворачивается сложная логика, где каждый цифровой рубль уникален, а все транзакции заносятся в распределённый реестр. В результате возможна полная прослеживаемость движения средств, одновременно дающая надёжную защиту от мошенничества и создаёт опасения у части пользователей. Не каждый готов мириться с тем, что информация о его платежах будет доступна государству в любой момент, пусть и в зашифрованном виде, данный вопрос стоит среди предпринимателей, так как бизнес-среда привыкла к относительной свободе в обороте средств, и переход на «прозрачную» валюту воспринимается многими настороженно.
Пока цифровой рубль не предусматривает начисления процентов на остаток, и это значит, что использовать его как аналог депозита бессмысленно. Скорее, он заменяет кэш, который всегда доступен, работает круглосуточно, не зависит от банка, но при этом не приносит дохода. Интересный момент, что в пилотных тестах Банк России уже пробует «программируемые рубли», которые можно использовать только на определённые цели (например, социальные выплаты, которые нельзя потратить на алкоголь). Данная сегментация открывает новые горизонты в бюджетной политике, но и порождает споры об ограничении экономической свободы граждан.
Среди плюсов, которые часто упоминаются в экспертной среде, это автоматизация расчётов через смарт-контракты, то есть можно запрограммировать платёж. Деньги перейдут получателю только при выполнении условия (доставка, подтверждение, соблюдение сроков), вышеозначенная концепция минимизирует споры и делает систему более предсказуемой, особенно в В2В-секторе, однако, чтобы такой механизм заработал в полную силу, нужен масштабный апгрейд всей правовой и технологической инфраструктуры. Пока только малая часть компаний готова к внедрению таких решений, особенно в регионах, где уровень цифровой зрелости заметно ниже.
Кроме этого, цифровой рубль серьёзно влияет на денежно-кредитную политику, так как его обращение снижает потребность в наличных деньгах, а значит, экономит ресурсы на их печать, перевозку и охрану, и в среде санкционной изоляции этот момент приобретает уникальную значимость, но одновременно возникает и риск, что при неосторожном внедрении люди могут массово изымать средства со счетов и переводить их в цифровые рубли, подрывая доверие к банковской системе. Чтобы избежать таких последствий, ЦБ вводит ограничения на остаток в кошельке, запрет на автоперевод зарплат и тому подобное.
Вышеперечисленные факторы делают цифровой рубль своего рода катализатором перестройки финансовых привычек, регламентов и приоритетов. От его внедрения выигрывает, в первую очередь, государство, где контроль, прозрачность, экономия, удобство управления бюджетными потоками в их руках, а вот для граждан польза станет очевидной только тогда, когда платформа окажется интуитивной, удобной, быстрой и действительно выгодной. Пока же цифровой рубль – это эксперимент с большими ставками.