Биржа CME официально запускает торговлю контрактами на «события» – инструментами, где объектом спекуляции становятся вероятности конкретных исходов: президентских выборов, инфляции, решений ФРС или спортивных матчей. Таким образом, крупнейшая биржа мира вступает в прямую конкуренцию с платформами Kalshi и Polymarket, уже превратившими «рынки вероятностей» из развлечения в серьёзный бизнес. CME знаменует переход старой финансовой системы в новую эпоху – эпоху капитализации знаний. Лицензированная CFTC платформа Kalshi сегодня оценивается в $5 млрд, а Polymarket, выросшая из криптомира, получила инвестиции от ICE (владельца Нью-Йоркской фондовой биржи) на $2 млрд и имеет капитализацию в $3 млрд. Мир уже понял: когда общественные ожидания можно выразить в деньгах, они превращаются в товар с ликвидным рынком.

Ещё двадцать лет назад экономисты Джастин Вольферс и Эрик Цицевиц (Wharton School) в работе «Prediction Markets» (2004) показали, что рыночные вероятности систематически сопоставимы и нередко точнее экспертных консенсусов. Их последователи в NBER (Snowberg, Wolfers, Zitzewitz, 2013) доказали: такие рынки предсказывают результаты выборов и экономические индикаторы с большей точностью, чем опросы: рынки быстро агрегируют разрозненную информацию и обладают устойчивостью к манипуляциям. Психологическую опору добавила работа «The Psychology of Intelligence Analysis: Drivers of Prediction Accuracy in World Politics» (2015) Филипа Тетлока где показано, что численная оценка вероятностей дисциплинирует мышление, а тренировка и командная работа повышают калибровку прогнозов. Экспериментальная экономика дала механистику агрегации: Кэй-Ют Чен и Чарльз Р. Плотт в работе «Information Aggregation Mechanisms: Concept, Design and Implementation for a Sales Forecasting Problem» (2002) показали, что даже маленький рынок с десятками участников быстро агрегирует разрозненную информацию в одну согласованную цену. Инженерная часть пазла – дизайн маркет-мейкера: Робин Хэнсон в «Combinatorial Information Market Design» (2003) и последующих работах про Logarithmic Market Scoring Rule описал автоматизированный маркет-мейкер, который поддерживает ликвидность и сводит цены в вероятностный вектор. Это особенно уместно там, где классический двусторонний стакан пока тонкий. Оценка качества прогнозов опирается на строго корректные скоринговые правила – от Brier score («Verification of Forecasts Expressed in Terms of Probability», 1950) до современных обзоров Гнеитинга и Рафтри – «Strictly Proper Scoring Rules, Prediction, and Estimation» (2007). Наконец, теоретический фундамент – стрелочно-дебрювские государственно-зависимые бумаги: «Existence of an Equilibrium for a Competitive Economy» (1954) и «The Role of Securities in the Optimal Allocation of Risk-Bearing» (1964) объясняют, почему «бумага, платящая 1 при наступлении состояния ω» – базовый строительный блок для любых деривативов, включая событийные.

По данным Reuters и Sacra, за 2024 год через платформу Kalshi прошло около $1,97 млрд ставок. Это объём торгов. Из них компания заработала около $24–29 млн выручки – то есть чуть больше 1% от оборота, что сопоставимо с комиссией биржевых деривативов. В 2025-м Kalshi ускоряет рост: за сентябрь через платформу прошло почти $2,9 млрд, а партнёрство с Robinhood даёт ей доступ к десяткам миллионов розничных инвесторов.

Polymarket развивается по другой модели: она не берёт торговых комиссий, зарабатывая на продаже данных и инфраструктурных сервисах. В июне 2025 её месячный оборот достиг $1,16 млрд при ~242 тыс. активных трейдеров (The Block). После сделки с ICE (до $2 млрд инвестиций, оценка ~$8 млрд) площадка получила институциональный канал продаж рыночных вероятностей – данных о том, «во что верит рынок».

Главный барьер в России – 244-ФЗ «Об азартных играх», в его дефинициях «пари» попадает под игорную деятельность, если нет чёткой привязки к финансовому инструменту и регуляторному периметру рынка ценных бумаг. Сегодня это фактически закрывает дорогу биржевым да/нет-контрактам на исходы событий. Но окно возможностей существует. Банк России уже использует экспериментальные правовые режимы (ЭПР) для цифровых активов и криптовалют – это живой прецедент «песочницы» с ограниченным кругом инвесторов, режимом KYC/AML и жёстким раскрытием данных. Аналогичный ЭПР под «информационные деривативы» – реалистичный путь к пилоту.

С точки зрения финансового инжиниринга целесообразен следующий минимальный дизайн. Предлагаемый инструмент – бинарный денежный контракт с фиксированной выплатой 100₽ при наступлении события; базис – официальные индикаторы (решение Совета директоров Банка России к дате T, CPI Росстата, фиксинг USD/RUB, индексы Мосбиржи). Рыночная цена P трактуется как нейтральная к риску вероятность q≈P/100; публикуемая кривая q служит открытым индикатором ожиданий. Калибровка качества – strictly proper-метрики: Brier score (Brier, 1950, «Verification of Forecasts Expressed in Terms of Probability») и ранговой оценки вероятности (CRPS) в трактовке обзора Gneiting & Raftery (2007, «Strictly Proper Scoring Rules, Prediction, and Estimation»); регулярная валидация. Микроструктура – анонимный стакан заявок; при недостаточной глубине – автоматический маркет-мейкер по рыночному правилу оценки (LMSR, Hanson, 2003, «Combinatorial Information Market Design») с ограничением параметра. Нормативная оболочка – пилот в экспериментальном правовом режиме под надзором Банка.

Потенциал такого инструмента в России – не только в аналитике, но и в управлении рисками. Для Минфина или ЦБ – это новый способ считывать инфляционные и процентные ожидания в режиме реального времени. Для бирж – дополнительная комиссия и новый класс ликвидности.

Какие могут быть возражения?

·         «Это азартная игра». Рыночная практика показывает обратное: при корректном дизайне и надзоре это рынок информации. CME уже много лет торгует event-contracts как опционные продукты на фьючерсы; юридически это деривативы, а не букмейкерство.

·         «Политические рынки опасны». В США этот спор идёт в судах. В 2024–2025 годах Kalshi выиграла ключевые раунды против CFTC и получила право листинга выборных контрактов; затем регулятор снял апелляцию. Вывод: регуляция возможна, если продукт встроен в биржевую инфраструктуру и имеет общественную ценность как индикатор ожиданий.

·         «Ликвидности не будет». Практика показывает, что когда появляются понятные события с календарём и чистой формулой расчёта, объёмы приходят.

«У нас есть школы прогнозирования, университеты, аналитические центры и мощные финтех-компании. Но нет инфраструктуры, где прогноз превращается в экономическую ставку, а ставка – в рыночный сигнал. Создание такого рынка могло бы объединить науку, капитал, государство и социологические ожидания в одной информационной экосистеме. При правильном регулировании – не как азартной игры, а как рынка информации – он стал бы новым инструментом национальной аналитики и источником дохода бирж» – подчеркнул заведующий лабораторией «Фининвест» Кафедры финансовых рынков и финансового инжиниринга Финансового университета Сергей Александрович Переход.

Событийные деривативы – это лаборатория будущего, где ожидания капитализируются так же, как в XIX веке капитализировались ожидания по акциям и облигациям. Такой продукт можно создать и на российском рынке, но он должен быть «биржевым» по духу и букве: прозрачный, с понятной формулой расчёта и встроенными правилами управления рисками. Россия способна создать собственный регулируемый рынок событийных деривативов – прозрачный, клиринговый, с понятной формулой расчёта. Это не игра, а инфраструктура аналитики, превращающая коллективное знание в финансовый актив.