Анатолий Фирсов — первая хоккейная звезда эпохи телевидения

Легендарных атлетов давнего прошлого мы в основном знаем по легендам. За их победами, рекордами и трюками на спортивных аренах могли наблюдать лишь обитатели трибун и ближайших пригорков; об эпизодах их жизни за пределами поля, дорожки, ринга и льда могли поведать лишь случайно оказавшиеся рядом писатели, чья правда чаще всего художественная, не хроникальная. Вот и рождались, кочуя затем по пересказам и обрастая все новыми деталями, мифы о том, как футболист убил мячом обезьяну, забравшуюся на перекладину; как бегун в 10-километровом забеге с десяток раз ускорился, словно спринтер, и измотал соперника чуть не до смерти; или как у непобедимого боксера однажды из перчатки выпала подкова. Не проверишь, не пересмотришь, в интервью не переспросишь.

Про хоккеиста Анатолия Фирсова нет ни мифов, ни легенд. Во многом оттого, что не склонен он был к похождениям по злачным местам. В 19 лет женившись (Надежда была старше его на шесть лет), был верен своему выбору и мчал домой, как только отпускал хоккей. Он и с Земли ушел сразу вслед за женой, пережив ее лишь на 100 дней. А если и попадал в скандалы, то исключительно по хоккейным поводам, и обо всех них, как человек предельно искренний, рассказывал поклонникам начистоту, без утайки.

А еще поколение Фирсова – первое в истории, вся жизнь которого прошла под прицелом телекамер, самых объективных фиксаторов реальности. Поэтому невозможно, да и незачем было сочинять, что вытворяет на льду Фирсов. Каждый мог – и сегодня может – увидеть его игру своими глазами. Из-за этого, кстати, в современном спорте легенд нет совсем. Одни звезды.

КОРОЛЬ ЩЕЛЧКА

Телевидение, между прочим, помогло Фирсову повысить мастерство. В 1963 г. его, недавнего дебютанта сборной СССР, не взяли на чемпионат мира. Это был первый зарубежный турнир, который широко транслировался по советскому ТВ. Анатолий смотрел матчи очень внимательно и увидел в исполнении шведа Ульфа Стернера оригинальный прием: швед катил шайбу под себя, будто собирался оставить ее партнеру за спиной, а когда противник начинал «план «Перехват», коньком возвращал шайбу вперед и ускорялся. На следующий день Фирсов взялся разучивать этот финт. Когда с чемпионата вернулся главный тренер ЦСКА Анатолий Тарасов, помогавший Аркадию Чернышеву в сборной, и предложил игроку освоить шведскую обводку, тот ответил: «Я уже неделю над ней работаю». Вскоре прием «клюшка-конек-клюшка» стал фирменным фирсовским.

Со следующего чемпионата мира, совмещенного с Олимпиадой-1964, Фирсов играл в сборной СССР незаменимо и безальтернативно. Его международная карьера получилась уникальной: только победы. Олимпийским чемпионом Анатолий стал трижды, чемпионом мира – восемь раз. Причем с каждым годом играл все лучше и разнообразнее. Он довел до совершенства бронебойный щелчок – удар по шайбе наотмашь, – одинаково здорово выполняя его и с места, и в касание. Затем таким же разящим оружием стал его кистевой бросок, помогавший хитрее и точнее атаковать ворота с края площадки. Ради него Фирсов, первым в стране, стал загибать крюк клюшки. Сначала над ним смеялись: мол, что за коряга? И Тарасов запрещал Фирсову с такой клюшкой выходить на лед, ведь тыльной стороной не сыграешь. А потом увидел, как он ею забивает, – и разрешил. Сначала Фирсову, потом и всем остальным.

В 1967 г. Фирсова впервые признали лучшим игроком чемпионата мира – 121 голосом из 122. Он стал тогда и лучшим бомбардиром. Причем гол Фирсова Канаде получился одним из самых курьезных в его биографии. Отправляясь меняться, Анатолий, не глядя, отбросил в сторону чужих ворот подкатившуюся к нему шайбу и полез через борт. Через секунду он снова оказался на льду, опрокинутый радостно кричащими партнерами – Вячеславом Старшиновым и Борисом Майоровым. Только потом Фирсов выяснил, что произошло: канадский защитник неловко сунулся под шайбу, и она, изменив направление, проскочила в сетку. Этот гол стал поворотным в трудной игре: счет стал 1:1, сборная СССР перехватила инициативу и в третьем периоде забросила победную шайбу.

В АРМИЮ ПО ЛИЧНЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ

Сам Фирсов объяснял свои успехи в 1967 г. классной игрой партнеров по звену – Владимира Викулова и Виктора Полупанова. Но на самом деле это он помог им состояться в большом хоккее. Тарасов создал тройку двумя годами ранее, поручив 24-летнему Фирсову шефство над 19-летними юниорами. В 1966 г. это звено стало самым результативным в чемпионате СССР, но было еще неопытным и на мировом первенстве скромничало. «Фирсов тогда сыграл хуже, чем обычно, но лишь потому, что помощь молодым была для него в те дни гораздо важнее», – вспоминал Тарасов. С 1967 г. эта тройка на несколько лет стала ударной силой советской команды. На Олимпиаде-1968 Фирсов вновь лучший игрок, а самым результативным он стал и тогда, и на ЧМ-1969. Причем Анатолию не помешала даже травма, которую он получил… в гараже, ковыряясь в автомобиле. Машина то ли соскочила с домкрата, то ли с тормозов, и придавила Фирсову руку. Несколько недель он тренировался в гипсе, без клюшки. Выздоровел – и продолжил забивать.

До Викулова с Полупановым партнерами Фирсова в ЦСКА были Валентин Сенюшкин и Игорь Волков. А на заре карьеры он играл с Рауфом Булатовым и Валерием Ярославцевым. Их нет в списках армейских хоккеистов – они спартаковцы. Как, между прочим, и Фирсов. Воспитанник «Спартака», он, вполне естественно, дебютировал во взрослом хоккее в родном клубе. И уже в третьем матче, 9 октября 1959 г. в дерби с «Динамо», отличился, открыв счет на 30-й секунде. Несколько дней спустя – второй гол, и опять пострадало «Динамо». Третьего пришлось ждать целый год – отвлекали вызовы в молодежную сборную СССР. Наконец, он состоялся – в стартовой игре сезона-1960/61. В чьи ворота? Точно: в динамовские.

А еще через год Фирсов перешел в ЦСКА. Поначалу отказывался, даже прятался от повесток в квартире спартаковского тренера Александра Новокрещенова. Но отвертеться все же не смог. Да и жена посодействовала: все-таки за переход в армейский клуб ему полагались офицерское звание и трехкомнатная квартира взамен «малосемейки». Да и зарплата выше. Фирсова этим, конечно, не подкупили бы, но против любимой женщины не попрешь.

ВОСПИТАТЕЛЬ ГЕНИЕВ

Хоккейный век Полупанова оказался недолог по тривиальной причине – нарушения режима. В 1970 г. его место в звене с Фирсовым и Викуловым заняли сразу два гения. В сборной СССР – Александр Мальцев: при его активном содействии на ЧМ-1971 Фирсов в третий раз стал лучшим игроком и бомбардиром. А в ЦСКА – Валерий Харламов, признававшийся позже, что именно партнерство с Фирсовым сильнее всего помогло ему сформироваться для большого хоккея и открыло многие секреты мастерства. Тройка Викулов – Фирсов – Харламов вошла затем и в сборную и привела ее к олимпийскому золоту в 1972 г. Тарасов наигрывал тройку под предстоящие встречи с профессионалами НХЛ. Анатолий выполнял в ней невиданные прежде функции полузащитника, и противоядие против такого построения не смогли найти ни чехи, ни шведы, ни «Спартак» с «Динамо».

Но сразу после Игр-1972 в Саппоро тренера ЦСКА убрали из национальной команды. А сменивший его Всеволод Бобров ненавидел Тарасова всей душой, считал Фирсова его любимчиком и отцепил от сборной. Да и без ревности к успехам не обошлось: Анатолия в ту пору называли лучшим игроком в истории советского хоккея, а Бобров по-прежнему считал таковым себя.

ЧМ-1972, впервые проводившийся в олимпийский год, без Фирсова был проигран. Но не это стало причиной окончательного разрыва Фирсова со сборной, куда он категорически отказался возвращаться перед Суперсерией-1972 против энхаэловцев. Накануне чемпионата мира, объясняя отсутствие Фирсова в команде, Бобров заявил иностранной прессе, что у того рак желудка (Олимпиаду Анатолий действительно отыграл с открытой язвой) и жить ему осталось всего ничего. «С тренером, который меня похоронил, я работать не буду», – отрезал Фирсов. А без сборной ему было неинтересно. И в 1973 г. он завершил выступления.

Есть и еще одна причина досрочного ухода со льда. В конце 1972 г. Фирсов был делегирован в Канаду с молодежной командой ЦСКА. Там на него вышли представители знаменитого клуба НХЛ «Монреаль Канадиенс» и предложили контракт. Фирсов согласился, причем сразу сказал: деньги меня не интересуют, я хочу узнать профессиональный хоккей изнутри. Но как только о переговорах узнали в Москве (а помимо «Монреаля» письма в Совет министров, в Спорткомитет и в ЦК Комсомола направили также «Бостон» и «Ванкувер»), власти объявили Анатолия чуть ли не врагом народа и по возвращении на родину лишили его права выезда за рубеж. Какой уж тут хоккей.

40 лет спустя после тех событий канадский журнал The Hockey News опубликовал десятку лучших советских хоккеистов, которые могли бы стать звездами НХЛ, но так в нее и не попали. На первом месте, выше Третьяка, Харламова, Мальцева, Михайлова, Старшинова, в ней был Фирсов. Издание сопроводило свой выбор короткой характеристикой Анатолия: «Канадских зрителей наверняка восхитила бы его игра. Быстрота мышления на льду и скорость катания сделали Фирсова лучшим из когда-либо выступавших советских хоккеистов в истории».