Военная необходимость: история чемпионата СССР по футболу 1941 г.

1941 год – последнее и очень короткое лето детства советского футбола. Чемпионат СССР среди клубов проводился лишь в седьмой раз, до этого было несколько всесоюзных соревнований, но с участием сборных городов или республик. Турнир еще незрелый, и его постоянно бросает в крайности. В 1936 г. чемпионат разыгрывался два раза – весной и осенью. На следующий год в нем стартовали восемь клубов, а финишировали девять. Похожая ситуация наблюдалась и в 1939 г.: по ходу сезона к 12 участникам добавились еще двое. В 1940 г., наоборот, одного из 14 отцепили в разгар сезона. А в 1938 г. за первенство боролись аж 26 команд!

Чемпионат-1941 еще до старта установил рекорд по количеству организационных неурядиц. В январе футбольные руководители совместно с ВЦСПС приняли удивительное решение: ликвидировать профсоюзные команды и создать на их основе пять сборных – две в Москве и по одной в Ленинграде, Сталинграде и Донбассе.

Из списка участников вычеркнули московские «Локомотив», «Торпедо», «Крылья Советов», сталинградский «Трактор», «Стахановец» из Сталино (ныне донецкий «Шахтер»), «Зенит» и еще несколько невских коллективов, в том числе «Красную зарю», завоевавшую в 1940 г. пропуск в группу «А», как тогда именовалась премьер-лига. Как ни странно, реформаторы не тронули ни один из «Спартаков», тоже профсоюзных.

Одновременно группу «А» сократили до 12 команд, но уже в середине марта к этой дюжине добавили еще три клуба. Дополнительные квоты получили Одесса, Харьков и Минск, команды которых в 1940 г. заняли в группе «Б» места с четвертого по шестое. Про финишировавшую третьей команду из Баку даже не вспомнили.

Выбор был сугубо политический. С осени 1939 г. после действий Красной армии территории Белорусской ССР и Украинской ССР увеличились вдвое, резко повысив их экономическую и стратегическую значимость. Требовалось придать этим республикам особый культурный статус, что распространилось и на футбол.

В группу «А» Харьков и Минск делегировали по «Спартаку». Причем в обоих городах о включении в высший дивизион узнали настолько поздно, что с трудом собрали команды и в чемпионат вступили абсолютно неподготовленными.

Сомнительная затея заменить профсоюзные клубы профсоюзными сборными провалилась еще до старта чемпионата-1941. Именно сборные на турнир заявила только Москва, в остальных городах клубам удалось сохранить свои составы (с редкими потерями) и названия.

Беспокойное хозяйство

Против экспериментов выступила и природа. О лютых морозах, которые охватили европейскую часть СССР ранней осенью 1941 г., хорошо известно из военных хроник. Но и по весне погода творила нечто невообразимое. В день старта чемпионата, 27 апреля, на Москву обрушился такой снегопад, что оба запланированных матча, «Динамо» (М) – «Профсоюзы I» (М) и «Профсоюзы II» (М) – «Зенит», пришлось отменить. В Минске, несмотря на жуткий ливень и шквальный ветер, игру между местными динамовцами и ленинградским «Спартаком» все-таки провели. Но праздник открытия сезона и дебюта белорусов в высшей лиге получился скомканным – поле превратилось в болото.

До столицы футбол добрался 2 мая. На еще не просохшем газоне стадиона «Сталинец» в Черкизове месили грязь, мучая и себя, и публику, первая сборная профсоюзов и донбасский «Стахановец». А на следующий день открыла ворота главная арена страны той поры – динамовская. Поле было более-менее опрятным, зато игра между Командой Красной армии и «Динамо» из Ленинграда получилась крайне грязной. Игроки обеих команд чаще лупили по ногам, чем по мячу. Гости целенаправленно доломали травмированного бомбардира Григория Федотова. Армеец Анатолий Тарасов, знаменитый впоследствии хоккейный тренер, боднул головой тезку Викторова, а Александр Николаев съездил армейцу Ивану Щербакову кулаком по лицу, был изгнан с поля и затем дисквалифицирован до конца сезона (Тарасова отлучили на месяц). Война превратит их дисквалификацию в пожизненную.

Впрочем, эпизоды неспортивного поведения тогдашние газеты зафиксировали не только в матче на «Динамо». Видимо, воздух той весны был наполнен надвигающимся ужасом и портил нервы. Иначе как объяснить, что популярный спартаковец Владимир Степанов после игры со «Стахановцем» по дороге в раздевалку ударил игрока соперников Николая Красюка – и получил годичную дисквалификацию? Возможно, Степанов продолжил бы выступления после войны, как многие его партнеры по «Спартаку». Но в 1942 г. он попал под трамвай и остался без ступней.

Затмение находило не только на футболистов. В матче ленинградского «Спартака» с тбилисским «Динамо» судья Сергей Демидов, удалив вратаря грузин Амирана Ткебучаву за нанесение удара сопернику, почему-то не разрешил динамовцам заменить запасным вратарем полевого игрока, хотя это было предусмотрено правилами. В ворота пришлось встать бомбардиру Виктору Панюкову. С непривычной задачей он справился блистательно – не только не пропустил, но и отбил пенальти! Установив тем самым вечный рекорд: никому с тех пор в советском и российском чемпионате не удавалось в одной игре забить два гола и отразить 11-метровый.

Клуб из Тбилиси после полутора месяцев турнирной борьбы шел в лидерах, деля первое место с московским «Динамо». Но по качеству игры москвичи превосходили конкурентов. У них, конечно, случались неудачные матчи, но в целом чемпионы СССР демонстрировали яркий, уверенный и чаще всего неотразимый футбол. А еще благодаря тренерскому гению Бориса Аркадьева столичные динамовцы применяли невиданную прежде тактическую смену позиций игроков по ходу матча (в прессе ее называли «организованным беспорядком») и за 30 лет до возникновения «тотального футбола» провозгласили универсальный подход к игре, когда защитник умеет атаковать, а нападающий – обороняться. Война помешает Аркадьеву довести московское «Динамо» до параметров эталона, но в конце 1940-х он все-таки сумеет реализовать свои планы – уже в ЦСКА.

Завтра была война

После апрельских стихийных бедствий календарь турнира вплоть до 22 июня соблюдался неукоснительно: ни одной отмены. На этот воскресный день было назначено три матча. Два – в Ленинграде. Еще один, в Киеве, был уникальным. Впервые в истории чемпионатов СССР матч должен был открыть новый стадион.

Строительство грандиозных арен в Москве, Ленинграде и Киеве началось в 1930-х гг. почти одновременно. Но масштабные растраты постепенно свернули все проекты. В 1941 г. о грандиозном Центральном стадионе им. Сталина в Измайлове уже не вспоминали – работы остановили в 1939 г., успев возвести только одну трибуну на 10 000 зрителей (арену достроят по упрощенному проекту в 1960-х). Его ленинградский аналог законсервировали (Стадион им. Кирова, на месте которого теперь стоит «Газпром-арена», откроют в 1950 г.). А украинские власти вдруг оживились, нашли деньги, протрубили комсомольскую вахту – и за неполные три месяца котлован со сваями превратился в великолепный Республиканский стадион на 80 000 мест.

Открывать его должен был матч киевских динамовцев с красноармейцами. Но утром 22 июня москвичей подняли по тревоге, сообщили, что немцы бомбят киевский аэродром, футбола не будет и команда срочно возвращается домой. В те же минуты в Ленинграде нечто похожее довелось услышать гостившим там спартаковцам Москвы и Харькова, а в Минске – игрокам второй сборной профсоюзов (их встреча должна была состояться 23 июня). Через пару дней все они уже трудились на строительстве оборонительных укреплений и несли ночные дежурства в родных городах. А некоторые записались в добровольцы.

Вместо эпилога у этого оборванного войной чемпионата была эпитафия. 24 июня 1941 г. «Стахановец» с «Трактором» в Сталино, а грузинские и ленинградские динамовцы в Тбилиси все-таки сыграли свои матчи. Необычайно корректно и в непривычно тихом гуле трибун. После финального свистка соперники, извечно непримиримые, уходили с поля под аплодисменты зрителей, обнявшись. Они понимали, что расстаются очень надолго.

13 мая 1945 г. встречей «Динамо» (Тбилиси) – «Динамо» (Ленинград) седьмой чемпионат СССР начался заново.