Душа не поет, а ходит

Из тьмы проступает сгусток человеческих тел. Осторожно раздается, потихоньку разрастается, развивается сложное многоголосие – эдакий певческий орган. Тела образуют круг, лицом внутрь. Наконец кто-то оборачивается в зал – он теперь солист, запевает русскую песню. Потом следующий(ая) свою – и так по кругу. Остальные аккомпанируют – возникает чудесный эффект: соединение традиционного «народного» открытого плоского звука и «органных» голосов.

Потом десять участников разбредаются по сцене и залу, начинается что-то вроде джаза – с импровизациями, вокальными диалогами. Автор перфоманса, композитор Александр Маноцков, который только что пел колыбельную (с сереньким волчком), присел на стул перед первым рядом эрмитажного амфитеатра, начал разговор – обрывки речи вроде про что-то важное, но в целом понять ничего нельзя, а тут еще изо всех углов поют. И публика принялась обмениваться впечатлениями, этот галдеж отлично вписался в общую звуковую чересполосицу.

У «Элеона» получилось то, про что с гораздо меньшим успехом пытается рассказывать современная драма, – как все говорят, никто не слушает. Но вот они снова собрались на сцене – и уже стройно, на разные голоса, спели про молодого монаха, тут и делу конец.

Нынче, как известно, всякий фольклор превратился в экспортный продукт либо в попсу. Наш тоже: русское народное существует или как хор Пятницкого и ансамбль «Березка», или как Бабкина с Кадышевой. Такое его существование предполагает, будто надо петь-играть «с душой», чтобы увлечь слушателя. Маноцков же понимает: исполнитель не должен привносить в музыку своих эмоций, эмоциональное переживание заключено в созвучиях, гармониях. Исполненный так, фольклор приобретает первозданную ясность.

«Элеон» объясняет: хождение – «особенное русское слово, означающее не просто ходьбу, а связанную с пространственным перемещением эволюцию души». Предъявленный перфоманс подтвердил их право пользоваться и словом «душа», вообще-то нашим временем к употреблению запрещенным.

По замыслу – все хорошо. Однако в «Хождении» композитор ставит исполнителям необычайно сложные музыкантские задачи – теперь надо бы поработать над более качественной их реализацией.