СТРАНА И НЕФТЬ: Прагматичное благоденствие

Хотя Норвегия входит в тройку крупнейших в мире экспортеров нефти, наряду с Саудовской Аравией и Россией, ее нефтяная история началась сравнительно недавно. Первая промышленная добыча нефти началась здесь лишь в 1970 г. За прошедшие 35 лет норвежское государство продемонстрировало уникальные способности рачительного распоряжения своими нефтяными богатствами ради увеличения благосостояния своей небольшой нации.

Все запасы нефти и газа Норвегии расположены на шельфе Северного моря. Идея их разведки принадлежала крупным транснациональным компаниям, которые были озабочены поиском новых регионов нефтедобычи из-за резкого усиления национализма в странах Персидского залива. Первой стала американская Phillips, обратившаяся в 1962 г. к Норвегии, к ее большому удивлению, с просьбой разрешить ей геологоразведочные работы.

Пока компании ходили кругами вокруг Норвегии, государство продекларировало национальный суверенитет над всеми шельфовыми природными ресурсами, подписало соглашения с Великобританией и Данией о морских границах и заказало исследования тенденций мирового нефтяного рынка и моделей государственного регулирования отрасли в других странах. В 1965 г. Норвегия провела первый раунд выдачи нефтяных лицензий, который вызвал большой ажиотаж, а уже в декабре 1969 г. было открыто первое большое месторождение.

Превращение Норвегии в новую нефтегазовую провинцию мира произошло в тот момент, когда в стране были сильны позиции социал-демократов – партии, которая долгое время находилась у власти и на практике реализовала свои представления о роли государства в экономике.

Созданный в 1970 г. специальный правительственный комитет выработал рекомендации по управлению новой отраслью промышленности, которые в 1972 г. были одобрены парламентом. Были определены три функции государства в отрасли – политическая, административная и предпринимательская, выполнение которых было решено передать разным структурам.

В Министерстве промышленности появился отдел нефти, который позже, в 1978 г., был выделен в отдельное Министерство нефти и энергетики, ответственное за формирование государственной энергетической политики. Функции оперативного управления и надзора были переданы вновь созданному Нефтяному директорату. А для непосредственного участия в нефтяных проектах была создана государственная компания Statoil.

Другой норвежской компанией, интересовавшейся нефтью, была Norsk Hydro, в которой государству принадлежал 51% акций. Депутаты решили, что эта компания не сможет эффективно отстаивать интересы государства, а будет тесно сотрудничать с иностранными корпорациями. Кроме того, значительный пакет ее акций мог быть скуплен на рынке одним из транснациональных игроков.

С тех пор освоение норвежского шельфа проводится консорциумами с участием частных компаний и государства, доля которого первое время не могла быть менее 50%. Одновременно государство разработало оригинальную налоговую систему, которая включает в себя роялти (для некоторых проектов), налог на прибыль, территориальный взнос и специальный налог на сверхприбыль. Позже появился еще один налог – на выбросы углекислого газа.

Рост доходов вызвал эйфорию в норвежском обществе. Государство стало брать внешние займы в счет будущих доходов от продажи нефти и газа на поддержку других отраслей, в частности судостроения, и на реализацию программ социального и регионального развития, которые были неотъемлемой частью концепции “государства всеобщего благоденствия”. Когда в 1977 г. внешний долг Норвегии достиг 30% ВВП, правительство схватилось за голову и благодаря возросшим нефтяным доходам начало его интенсивную ликвидацию. Сейчас у Норвегии нет внешнего долга.

В первой половине 80-х гг. на фоне высоких цен на нефть правительство озаботилось чрезмерным влиянием компании Statoil и вопросом “подмены интересов государства корпоративными интересами этой компании”. Чтобы ослабить политический вес госкомпании, но сохранить присутствие государства в отрасли, Норвегия в 1985 г. ввела новую форму собственности – прямая доля государства в месторождениях и трубопроводной системе (SDFI). Доходы от продажи нефти и газа SDFI стали напрямую поступать в бюджет государства, а следовательно, не подлежали налогообложению. Statoil было поручено управлять этими долями.

Первые четыре года из-за неудачной конъюнктуры на мировом рынке новшество приносило Норвегии одни убытки, так как государство стало главным инвестором освоения континентального шельфа. Лишь в 1996 г. доходы от SDFI сравнялись с налоговыми доходами от нефтяной отрасли или даже стали превышать их.

С падением цен на нефть в 1986 г. и их сохранением на невысоком уровне вплоть до 1999 г. государство столкнулось с проблемами финансирования своих инвестиционных обязательств. Чтобы расширить присутствие иностранных компаний, Норвегия несколько снизила налоги и повысила долю инвесторов в доходах.

В 1990 г. после длительного обсуждения в целях сохранения высокого уровня жизни населения в постнефтяном обществе был создан Норвежский нефтяной фонд. Реально он начал наполняться лишь в 1996 г., и на сегодня его размер достигает почти $150 млрд. По закону эти средства не могут быть инвестированы на территории Норвегии и вкладываются в иностранные ценные бумаги.

Либерализация газового рынка в Европе, восстановление единства ОПЕК, начало серии слияний и поглощений в мировом нефтегазовом бизнесе, дефицит новых крупных месторождений и усилившиеся риски сохранения за государством позиции главного отраслевого инвестора вызвали в конце 1990-х гг. необходимость более серьезных изменений.

В 1999 г. государство согласилось с потерей контрольного пакета в Norsk Hydro, который был размыт до 44% в результате сделки по приобретению компании Sagа. В 2001 г. началась масштабная реструктуризация нефтяной госсобственности. Интересно, что ее подготовкой занималось правительство и консерваторов, и сменивших их социал-демократов.

Госкомпания Statoil, деятельность которой была признана недостаточно эффективной, подверглась частичной приватизации. Сейчас государство сохраняет в ней 76,3%, а остальные акции были проданы на фондовом рынке портфельным инвесторам, а также по подписке сотрудникам компании.

Перед продажей Statoil настаивала на передаче ей части долей государства в нефтяных проектах, чтобы стать более крупной и привлекательной компанией. Однако ей досталось лишь 15%, еще 6,5% было продано другим компаниям. При этом право на управление оставшимися госдолями SDFI было передано от Statoil к вновь созданной госкомпании Petoro, функция которой ограничена лишь управлением финансовыми потоками.

Значительные изменения произошли в газовом секторе. Под давлением ЕС Норвегия была вынуждена упразднить единый канал экспорта газа и разрешить компаниям самостоятельно продавать газ в Европе. Для управления существующей газотранспортной сетью была создана компания-оператор Gassco, а для акционерного владения этими мощностями была создана компания Gassled, объединившая владельцев трубопроводной системы.

В целом государственная политика Норвегии в отношении нефтегазового комплекса отличалась прагматичностью. Сложившаяся демократическая модель развития общества со всеми характерными для нее встроенными элементами контроля за действиями власти привела к тому, что в Норвегии не на словах, а на деле была реализована провозглашенная с самого начала концепция “Углеводороды – достояние нации”.