Александр Григорьев, гендиректор “Ингосстраха”
Для банкира Александра Григорьева, прославившегося год назад успешной продажей Дельтабанка американской General Electric за $100 млн, предложение Александра Мамута и Олега Дерипаски возглавить “Ингосстрах” стало полной неожиданностью. “Я планировал отдохнуть, уехать на полгода”, – признавался Григорьев. Но амбиции возобладали: акционеры требуют от Григорьева превращения компании в “абсолютного лидера рынка”, и теперь он строит планы многократного роста финансовых показателей “Ингосстраха” к 2008 г., когда истекает срок его трехлетнего контракта. В интервью “Ведомостям” Григорьев рассказал о грядущем коллапсе на рынке ОСАГО, схемах ухода от налогов и влиянии оранжевой революции на украинский бизнес компании.
– Сто компаний – это примерно 12 млрд руб. сборов и около 15 млрд руб. выплат. Остаток гарантийного фонда Российского союза автостраховщиков, сформированный в том числе на выплаты компаниям с отозванной лицензией, сейчас составляет около 1 млрд руб. Единственный способ спасти ситуацию – обратиться к оставшимся на рынке ОСАГО компаниям и их солидарной ответственности. Нужно будет увеличивать компенсационный фонд, но при этом отчислять в него придется не 3% от сборов компании по автогражданке, как сейчас, а 6%. И примерно 15 млрд руб. должны будут выплатить участники рынка ОСАГО в зависимости от их доли на этом рынке: 30% – “Росгосстрах”, чуть больше 10% – “РЕСО-Гарантия”, а “Ингосстрах” соответственно – 5,5%. Вот почему небольшая доля ОСАГО нас устраивает.
– Как вы оцениваете итоги уходящего года для “Ингосстраха” и всего страхового рынка?
– Реальный объем сборов всего рынка в этом году сократится, в том числе из-за снижения доли схемных операций. А реальные сборы группы компаний “Ингосстрах” с учетом 11% инфляции за год прирастут на 20% и превысят $1 млрд. Мы расцениваем это как серьезный успех. На днях агентство Moody’s изменило прогноз по рейтингу “Ингосстраха” со “cтабильного” на “позитивный”.
– А почему “Ингосстрах” по итогам девяти месяцев 2005 г. уступил лидерство по собираемой премии “РЕСО-Гарантии”?
– Мы никому своих лидирующих позиций не проигрывали. Консолидированные сборы “Ингосстраха”, “Ингосстраха-М” и “Ингосстраха ЛМТ” по итогам девяти месяцев составили 21 млрд руб. с хвостиком, что на 3 млрд руб. больше, чем у “РЕСО-Гарантии”. Я не учитываю наши зарубежные дочерние компании, которые собрали $120 млн. Так что нас должны догонять.
– Вы говорите о снижении доли страховых схем, это успех Федеральной службы страхового надзора (ФССН)?
– В итальянском городе Генуя, где в XIV в. появились банки, существовали “цеховые” кодексы чести. В них была прописана простая вещь: “Если ты не уверен, что действуешь правильно, не действуй”. Но у нас всегда находятся бизнесмены, девиз которых “Что не запрещено, то разрешено”. На страховом рынке уже прошло время, когда можно было заниматься только схемами. Они должны уйти с рынка, поскольку их действия противоречат смыслу страховой услуги. Страхование – это прозрачный механизм защиты человека или организации от определенных видов риска. А схемы – это уход от налогов, отмывание денег. Я категорический противник таких вещей и считаю, что ФССН ведет праведную борьбу.
– В совет директоров “Ингосстраха” недавно вошел Александр Мамут. Он стал больше интересоваться делами компании?
– Мы стали чаще видеть Александра Леонидовича на заседаниях совета директоров, это факт. Делами компании он интересовался очень активно и прежде, и сейчас уделяет им много внимания.
– Вы говорили, что акционеры поставили перед вами задачу довести капитализацию “Ингосстраха” в 2008 г. до $1 млрд. Однако в стратегии развития компании, принятой советом директором в прошлом году, фигурирует другая цифра – $540 млн. Кому верить?
– Пока конкретной цифры на бумаге нет, но она обязательно появится. Стратегия будет скорректирована, но какими будут желаемые параметры капитализации – $1 млрд или $1,2 млрд, я не знаю. Мы сейчас предварительно оценили капитализацию “Ингосстраха” по итогам 2005 г. уже выше запланированной к 2008 г. [т. е. $540 млн].
– Когда будет утвержден новый вариант документа?
– В январе-феврале 2006 г.
– На рынке говорят, что “Ингосстрах” готовит первое в России страховое IPO. Готовите?
– На страховом рынке России кроме нас лишь две-три компании в состоянии провести IPO. “Ингосстрах” – самая подготовленная из них. Но окончательного решения по поводу проведения IPO не принято.
– Страховой рынок вступает в эпоху консолидации. Планирует ли “Ингосстрах” укрупняться за счет покупки компаний?
– В страховом деле процесс концентрации капитала только начинается. По моему мнению, из 1100 компаний через три года на рынке останется около 300. Остальные не выживут. Мы смотрим на рынок с точки зрения лидерства, но установки купить в этом или следующем году три или четыре компании у нас нет. Если нас что-то заинтересует, будем решать.
– Недавно вы говорили, что “Ингосстрах” планирует создать “дочку” в Казахстане. Определились с планами?
– Да, после Украины мы считаем рынок этой страны одним из наших приоритетов на следующие три года. Сейчас занимаемся проработкой вариантов вхождения в Казахстан.
– А как развивается бизнес “Инго Украина”? Политические события в этой стране как-то сказались на работе компании?
– “Инго Украина” развивается стабильно, оранжевая революция на компанию не повлияла. Хотя, конечно, когда страна не работает полгода, мало кто думает о страховании. Хотя планы по Украине были под угрозой срыва, “Инго Украина” почти выполнила задачу на год и должна собрать около $35 млн. Компания занимает пятое место на украинском рынке, и мы хотим, чтобы она была второй-третьей.
– А почему у вашей компании такая сдержанная позиция в отношении ОСАГО?
– Это наша сознательная позиция. Сейчас доля “Ингосстраха” на рынке ОСАГО составляет примерно 5,5%. Мы не повышаем активность по автогражданке и считаем, что этой доли нам достаточно.
– Участники рынка ОСАГО в 2005 г. начали покидать его. Сколько, по вашему мнению, страховщиков уйдет с этого рынка в следующем году?
– Многие компании занялись автогражданкой, чтобы увеличить страховые сборы, абсолютно не просчитав убыточность и расходы на ведение дела. Третий год действия закона стал для таких страховщиков отрезвляющим. Мы считаем, что 2006 год будет кризисным для ОСАГО, когда убыточность этого вида перевалит за 100%. Рынок покинет примерно 100 компаний.
– И кто возьмет на себя обязательства недобросовестных компаний?
– А из-за чего растет убыточность ОСАГО?
– По трем причинам. Во-первых, люди стали чаще обращаться за возмещением убытка. Во-вторых, растет сумма возмещаемого ущерба, т. е. клиенты стали требовательнее. И, наконец, растут выплаты по возмещению вреда, причиненного жизни и здоровью пострадавших в ДТП людей. А если Россия вступит в ВТО и примет европейские стандарты упрощенного урегулирования ДТП, то выплаты еще больше возрастут.
– Как вы оцениваете последствия допуска на национальный рынок филиалов иностранных страховых компаний после вступления России в ВТО?
– Вступление страны в ВТО и открытие на ее территории прямых филиалов финансовых институтов из других стран – разные вещи. Для России переговорщики из США потребовали, чтобы мы допустили на наш рынок их финансовые институты – банки и страховые компании в виде филиалов. Это значит, что они хотят работать здесь бесконтрольно. Единственное, что сделает по российским законам филиал, например нью-йоркской страховой компании в Москве, – заключит договор аренды с владельцем здания. В остальном он будет подчиняться нью-йоркскому офису, работать по законодательству США, платить налоги в Нью-Йорке. Многие региональные компании боятся, что если придут филиалы иностранных страховщиков, то им попросту не выжить.
– А разве много клиентов может быть у филиала американской компании где-нибудь в провинции?
– У такого филиала расходы на ведение дела будут значительно меньше, чем у российской компании. У филиала нет обязательных отчислений, резервы считаются по своим правилам. Это значит, что на один и тот же автомобиль у американских филиалов будет страховой тариф 0,5%, а у наших страховщиков – 5%. Конечно, завтра американцы не приедут и не начнут страховать здесь все подряд, но процесс этот на самом деле достаточно быстрый. Более половины рынка за несколько лет займут иностранные филиалы. И только самые крупные российские компании смогут с ними конкурировать. А самое главное – куда российские клиенты будут жаловаться – в Нью-Йорк, что ли?
– Довольны ли вы тем, как страховщики лоббируют свои интересы?
– Этим организациям нужно не только защищать права их членов, а в первую очередь участвовать в регулировании нормативной базы. Например, Ассоциация российских банков за 17 лет совместной работы с ЦБ и Госдумой научилась влиять на нормативную базу.
– Разве Всероссийский союз страховщиков (ВСС) этим не занимается?
– В страховом сообществе еще не сложилось единство в достижении конкретных целей. К примеру, члены ВСС собираются и договариваются: “Давайте очистим рынок от схем”. Все соглашаются: “Давайте”. И тут же сидят люди, которые этими схемами занимаются. Страховым менеджерам надо учиться понимать свои стратегические задачи, а не предавать их в угоду тактическим. И речь здесь идет о компаниях даже первой десятки, которые обязаны думать об этом.
– Вы следите за своими бывшими проектами – “Русским стандартом” и Дельтабанком?
– Да, конечно. Но если “Русский стандарт” блестяще развивается, то с Дельтабанком все по-другому. За год, прошедший с моего ухода, банк стал терять партнеров. Все это напоминает театр абсурда. В банк, по моему мнению, пришли непрофессионалы, а принимаемые руководством решения – спорные. Я считаю, что будущего у Дельтабанка с этой командой нет.
– После вашего прихода в “Ингосстрах” из компании стали увольняться сотрудники. В чем причина?
– Мы освободились от тех, кто не согласен с современными методами управления компанией. А также от людей, занимающих, как я это называю, “тараканью позицию”. Они не хотят становиться лидерами и мечтают о спокойном и теплом местечке, а для того, чтобы чего-то добиться, надо напрягаться. Хотя в целом текучесть кадров в 2005 г. составляет менее 5% на 3500 сотрудников, и это феноменально низкий показатель для современной финансовой организации.