Джеймс Малва, председатель ConocoPhillips
– ConocoPhillips была в России на протяжении многих лет. У нас есть конкретные проекты. Например, совместное предприятие “Полярное сияние” с “Роснефтью” (это СП занимается освоением четырех нефтяных месторождений в Ненецком автономном округе и добывает более 1 млн т нефти в год; ConocoPhillips принадлежит 50% в СП. – “Ведомости”). С “Лукойлом” мы развиваем проекты в Тимано-Печорской нефтегазовой провинции. Доля в компании дает нам возможность совместной работы. Другая часть нашего сотрудничества заключается в обмене опытом. Около 15–20 менеджеров “Лукойла” работают в нашей штаб-квартире в Техасе, в Хьюстоне. В то же время наши специалисты приехали в Москву. Таким образом мы изучаем работу друг друга. Это дает возможность обеим компаниям понять, как ведется бизнес, изучить технологии и культурные различия. От этого обе компании становятся еще более конкурентоспособными.
Для иностранных нефтяных компаний Россия уже давно превратилась в привередливую невесту. Многие хотят получить доступ к ее огромным запасам нефти и газа, но это не так просто.
Американская ConocoPhillips решила закрепиться в России, купив в 2004 г. небольшой пакет акций в “Лукойле”, крупнейшей нефтяной компании страны. Хотя портфельные инвестиции не самый популярный среди нефтяников способ использования свободных средств, президент ConocoPhillips Джеймс Малва полагает, что эта покупка – залог стратегического альянса двух компаний, который позволит им развивать совместные проекты.
Пока что ConocoPhillips сосредоточилась на увеличении своей доли в “Лукойле”. Как признался в интервью “Ведомостям” Джеймс Малва, на эти цели компания готова потратить до конца года до $3 млрд. Впрочем, по соглашению с “Лукойлом” ConocoPhillips пока не может увеличить свою долю в компании выше 20%.
Финансист по образованию, Малва обожает слияния и поглощения. Благодаря этим сделкам сравнительно небольшая Phillips Petroleum, которую Малва возглавил семь лет назад, под его руководством превратилась в одну из крупнейших нефтяных компаний мира, а в США уступает по размерам лишь ExxonMobil и ChevronTexaco. Этот расклад сил может измениться, если Малве удастся завершить крупнейшую сделку в истории отрасли – покупку газовой компании Burlington Resources за $35 млрд.
В интервью “Ведомостям” Малва рассказал о своих прогнозах цен на нефть и проектах сотрудничества ConocoPhillips с “Газпромом”.
– Россия хочет сделать тему глобальной энергетической безопасности приоритетной на время своего председательства в “восьмерке”. Насколько актуальна эта тема?
– Это очень важная тема не только для нефтегазодобывающих стран, но и для потребителей. Страны-производители должны обеспечивать инвестиции в отрасль, чтобы удовлетворять спрос стран-потребителей. Именно поэтому сотрудничество всех игроков крайне важно. Взаимодействие позволит делать поставки стабильными, а это и означает энергетическую безопасность.
– Считаете ли вы Россию надежным энергетическим партнером для Запада?
– На протяжении многих лет Россия вела себя как очень надежный партнер, на которого можно положиться в вопросе поставок энергоресурсов, включая газ и нефть. Если бы мы думали иначе, мы бы не инвестировали около $6 млрд в страну, в том числе через наше сотрудничество с “Лукойлом”.
– Многие американские политики говорят, что Россию нужно исключить из “большой восьмерки”. Какова причина таких взглядов, по вашему мнению?
– Я не могу комментировать такие вещи. Я не знаю, почему возникают эти разговоры.
– Вас называют асом слияний и поглощений. Как вы сейчас оцениваете собственный проект по покупке доли в “Лукойле”? Почему в качестве партнера вы выбрали именно эту компанию?
– Мы выбрали друг друга. “Лукойл” выбрал Conoco, а мы – “Лукойл”. Задача “Лукойла” состояла в том, чтобы стать более международной компанией, а не просто российской компанией. Одним из способов достижения этой цели [для “Лукойла”] стало стратегическое партнерство с ConocoPhillips. Со своей стороны мы всегда уважали “Лукойл” как одну из самых успешных российских компаний с большими запасами нефти и газа. Мы хотели участвовать в разработке этих ресурсов в России. Лучший способ подобного участия, на наш взгляд, заключался в налаживании сотрудничества с “Лукойлом”. Мы дополнили друг друга. Кроме того, у ConocoPhillips есть большой плюс в виде технологий, финансовых и человеческих ресурсов.
– С чьей стороны все-таки исходила инициатива сотрудничества?
– Это произошло одновременно. Мы знаем друг друга не один год. И давно вели диалог.
– Многие нефтяные компании предпочитают входить в конкретные проекты, а не покупать небольшие доли в других нефтяных компаниях, превращаясь в своего рода финансового инвестора. Почему вы выбрали именно такую тактику?
– Президент “Лукойла” Вагит Алекперов в интервью “Ведомостям” рассказывал, что условием сотрудничества стал запрет на владение ConocoPhillips долей больше 20%. Почему именно такая доля?
– Такая доля дает нам возможность участвовать в деятельности компании, а с другой стороны, позволила “Лукойлу” иметь стратегического партнера без чрезмерного участия. Также это соответствует национальным интересам России в целом.
– Какова доля ConocоPhillips в “Лукойле” сейчас?
– На конец прошлого года она была 16%. Я могу сказать, что сейчас мы приближаемся к 17%. А до конца года мы хотим увеличить ее до 20%.
– Каким образом осуществлялась столь масштабная скупка акций? В интересах компании действовал один крупный брокер или же заказ был разбит на мелкие части и распределен между несколькими инвестиционными компаниями?
– Это была каждодневная работа, мы планомерно и спокойно скупали акции “Лукойла”. Каждый квартал мы выполняли свою цель по выкупу определенного количества акций. Каждый день мы покупали скромную долю. Котировки акций компании росли, но не только из-за нас. Это результат деятельности “Лукойла” и его сильных позиций на российском фондовом рынке. Я не могу раскрыть механизм покупки.
– А сколько денег вы уже потратили на скупку?
– Я не могу назвать точную цифру. Но наши общие инвестиции в Россию, включая покупку акций, как я уже говорил, составили $6 млрд. Я думаю, что на увеличение нашей доли до конца 2006 г. будет потрачено еще $2,5–3 млрд.
– Какие еще проекты в России вы планируете?
– Мы не подписывали соглашения об эксклюзивности. У “Лукойла” есть проекты с другими российскими и международными компаниями. И Сonoco поступает так же. Мы работаем вместе с “Лукойлом” в Тимано-Печоре, сотрудничаем в отношении проекта освоения месторождения Западная Курна в Ираке, на которое необходимо подтвердить права. Каждые 4–6 недель я встречаюсь с президентом “Лукойла” Вагитом Алекперовым. Мы постоянно обсуждаем новые возможности в России и за ее пределами. В этом помогает работа наших менеджеров как в Москве, так и в Хьюстоне. Но, кроме того, мы претендуем на разработку Штокмановского месторождения в партнерстве с “Газпромом”. Мы сделали очень выгодное предложение и надеемся стать участником этого проекта, хотя о решении [“Газпрома”, кто из пяти иностранных участников тендера станет его партнером] будет известно не раньше апреля. Я уже упоминал нашу работу с “Роснефтью” на небольших месторождениях.
– На какую долю вы рассчитываете в Штокмановском проекте?
– Мы рассчитываем на значительную долю. Но точную цифру я назвать не могу. И с финансовой, и с технологической точки зрения Штокман – очень амбициозный проект. Для нас он приоритетный. Но право выбрать достойного остается за “Газпромом”.
– Сколько могут составить инвестиции?
– Первый этап включает в себя и расходы на создание инфраструктуры. Это будет двузначная цифра в миллиардах долларах. Точнее все станет ясно после того, как определятся партнеры.
– Как вы относитесь к введению ограничений на участие иностранных компаний в разработке крупных нефтяных месторождений в России?
– Да, мы знаем об этом. Я не вижу в этом проблемы. Мы и сейчас инвестируем вместе с российскими компаниями. Нас абсолютно устраивает наше сотрудничество с “Лукойлом”, “Роснефтью”, возможный проект с “Газпромом”.
– А у вас есть другие проекты с “Газпромом” и “Роснефтью”?
– Разумеется, у нас идут переговоры. Но по причинам конфиденциальности, а также из-за конкуренции я не могу сейчас об этом говорить.
– Интересует ли вас “Роснефть”, ведь правительство не исключает возможности продажи акций стратегическому зарубежному инвестору?
– Сейчас сложно сказать, что именно будет предложено. Но я не думаю, что мы будем покупать стратегическую долю еще в одной российской компании.
– Рассматриваете ли вы проекты освоения месторождений в Восточной Сибири в связи с перспективами строительства нефтепровода к портам Тихого океана?
– Как и другие компании, мы смотрим на перспективы, которые открываются в случае строительства этого трубопровода, и ведем предварительные переговоры с рядом потенциальных партнеров. Но пока трубопровода нет, о чем-то конкретном говорить рано.
– Госкомпании из России, Индии и Китая становятся все более серьезными конкурентами транснациональных нефтяных компаний – они обладают огромными финансовыми ресурсами и политической поддержкой. Как вы оцениваете перспективы этой конкуренции?
– Действительно, обстановка становится все более конкурентной. И не только из-за транснациональных компаний, но и из-за госкомпаний, которые не только развиваются внутри своей страны, но и выходят за ее пределы. У международных компаний не всегда есть возможность инвестировать в разработку нефтегазовых ресурсов. Большинство этих ресурсов просто недоступно для наших инвестиций. Но в России очень большие возможности. Как я уже сказал, Россия – очень надежный партнер.
– Волна слияний и поглощений в нефтяной отрасли продолжается. Вы, например, покупаете Burlington Resources в США. Как вы считаете, есть ли у Conoco перспективы остаться независимой, получаете ли вы предложения о поглощениях от конкурентов?
– Нам нравится компания в том виде, в каком мы ее видим сегодня. У нас большие возможности для органического роста. Это требует от нас ежегодных инвестиций в размере более $15 млрд в год. И мы не видим необходимости сейчас с кем-либо сливаться.
– В конце 2005 г. ConocoPhillips, Marathon Oil и Amerada потратили почти $2 млрд, чтобы восстановить добычу в Ливии после снятия санкций американского правительства. Как часто политика влияет на ваш бизнес?
– У нас в этом консорциуме 40%. История наших инвестиций в эту страну насчитывает уже почти полвека, и мы рады вернуться к нашему проекту. Он позволит увеличить добычу. Мы довольны сотрудничеством с госкомпанией в Ливии, готовы инвестировать дальше и применять новые технологии.
– Вам легче работать с государственными или частными компаниями?
– На протяжении многих лет мы работаем со многими компаниями, и нам со всеми легко. Госкомпании так же конкурентоспособны, как и частные.
– Есть ли у ConocoPhillips оценки, когда нефть перестанет быть главным энергоресурсом планеты?
– Мы делаем стратегическое планирование на многие годы вперед и работаем над альтернативными источниками энергии, изучаем возобновляемые. Но газ и нефть останутся основными источниками энергии еще десятки лет. Это во многом зависит от развития технологий, которые позволят нам разрабатывать те запасы, которые сейчас недоступны.
– А что будет с ценами на нефть?
– Цены формирует соотношение спроса и предложения. Спрос во всем мире растет. Как и многие другие, я считаю, что цены на нефть сейчас выше, чем они должны быть. В ближайшие два года, я думаю, баррель будет стоить в районе $50 или немного выше.