Массовка для ягуара
К пятидесяти годам Мел Гибсон остается одной из самых знаменитых в мире и США голливудских звезд. Однако главные роли в коммерческих фильмах он играет, кажется, с единственной целью: сохранить финансовую независимость. Чтобы по прежнему позволять себе снимать рискованные проекты, в которых со времен «оскароносного» «Храброго сердца» он сам предпочитает не сниматься. «Апокалипсис» — новая работа Гибсона, долгожданный киноэпос о крушении империи майя, – выходит в российский прокат 14 декабря.
– Каково это — снимать в джунглях?
– Там есть один парень — вылитый Джон Малкович, разве что мексиканец. Он решил сохранить девственную природу на своем участке, хотя большая часть тропических лесов в Южной Мексике уже уничтожена. И хотя это всего 20 гектаров, там можно было отдалиться от всего мира и в полную силу заниматься фильмом. Все постоянно находилось в движении – актеры, камеры, статисты, животные. Многие из тех, кто играл в фильме, еще никогда не имели дела с камерой, им нужно было привыкнуть, и они работали отлично. Они доверялись режиссеру, и это было здорово. Когда работаешь с новыми людьми, с теми, кто никогда не делал ничего подобного, тебе не приходится отучать их от кучи плохих привычек: ты просто сразу прививаешь им хорошие привычки. И это прекрасно. Так было и здесь. Пришлось потратить какое-то время на объяснения, но потом они включились в работу и к окончанию съемок уже делали все автоматически. Им заплатили за обучение в течение восьми месяцев, так что для них это было хорошо. И для меня это тоже было хорошо, потому что они были свежи и полны энтузиазма.
– Порой кажется, что вы сняли почти библейскую историю...
– Да это и есть библейский фильм! Если вы почитаете Джозефа Кемпбелла (американского религиоведа), который написал потрясающие книги о мифологии и религии, вы увидите, что все религии приводят к одному и тому же.
В Библии есть поразительные сюжеты. А книги Маккавеев? Да это же просто готовый сценарий! Вы можете обращаться к ним на разных уровнях, и человеческие душа и разум откликаются на эти темы, понимая, что они правдивы. Что это настоящее. Иногда это нечто за пределами логики, это просто чувство.
– Как вы готовились к съемкам такой масштабной исторической картины?
– Есть отличная книга Диего де Ланды, монаха-францисканца, который был очевидцем нравов и обычаев майя. Он видел, как совершаются человеческие жертвоприношения. И, кажется, он же оставил ключ к письменности майя. Он научил одного парня испанскому, а тот ему переводил.
– Наверное, фильмы такого рода помогают людям больше узнать о прошлом?
– Я надеюсь на это, и ведь каждый день делаются новые открытия. Это удивительно. Нам помогал Ричард Хансен, ранее работавший в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, теперь он в университете Айдахо занимается более ранним периодом истории майя. Мы ездили в разные места и забирались на вершины пирамид в поисках следов погибшей цивилизации. Поразительно, но это похоже на Манхэттен. Там стоит самая большая пирамида в мире, выше египетских. Огромные сооружения, которые видны издалека. Осмотревшись, ты видишь контуры этих городов со сходящимися в центре дорогами. У майя было прекрасно развито чувство равновесия, все стояло на правильных местах, все было связано с небесным сводом. Они имели четкое представление о звездах, Солнце, Луне и их движении. У них был очень сложный календарь, гораздо более изощренный, чем наш. Они так много знали. Это было очень мудрое общество и при этом довольно зверское.
– Вы смело показываете их зверство –но ведь сами они не считали себя дикарями?
– Конечно, они ведь совершали человеческие жертвоприношения ради того, чтобы поддерживать связь со своими божествами. Я так и сказал актерам, когда они играли: «Вы не негодяи. Я ни в коем случае не хочу, чтобы вы считали, что играете негодяев. Вы часть своей культуры, вы просто делаете то, что должны делать.
Это все, что вы знаете, и все, для чего вас воспитали. Не говорите, крутя ус: «Я свинья!» Вы все делаете правильно, и, если кто-то ударил вашего сына, вы настигнете обидчика».
– Можно сравнить «Апокалипсис» со «Страстями Христовыми»?
– Конечно, между этими фильмами есть связь – их объединяют мои чувства. Есть определенные вещи, которые я делаю интуитивно, чтобы эмоционально воздействовать на зрителей, – это изменение темпа, звук, некоторые другие приемы. И в том и в другом сценарии я старался сократить диалоги до минимума, чтобы сфокусироваться на изобразительном ряде. Если мои герои и говорят, то, конечно, не по-английски, иначе пропало бы ощущение исторической достоверности.
– Наверное, вы должны испытывать огромное удовлетворение, если делаете независимое кино, на который все же валит массовый зритель?
– Да, я надеюсь, что зритель пойдет смотреть это кино. Важно делать то, что ты хочешь, так, как хочешь. Таким образом достигается определенная степень независимости, если ты и в самом деле независим и не терпишь вмешательств. Вот, например, ты делаешь стол… Отпилишь вот тут, здесь приделаешь ножку такой-то высоты… без лишних советчиков. Так — хорошо. Но ни один настоящий художник не создает искусства для элиты. Что бы ты ни делал, ты стараешься убедить как можно большее число людей. Когда шеф-повар готовит омлет, ему хочется, чтобы блюдо понравилось всем. И успех – это когда все едят этот омлет. Я надеюсь, что моя картина найдет своего зрителя, что люди будут тронуты этой историей и ее героями. Это самое главное. Вы отправляетесь в прошлое, в иную культуру, в иной язык, там все выглядят иначе.
– Вы никогда не снимали простых фильмов. Этот был самым сложным?
– Этот был самым тяжелым... пока, во всяком случае. Страшно растянулись съемки, потому что оказалось, что какие-то вещи очень сложно снимать. Ведь мы работали с животными: ягуары, тапиры, змеи, обезьяны... Я даже не могу их всех припомнить. Пекари были особенно отвратительны.
– Вы создали впечатляющий город майя, наполненный народом. Сколько человек участвовало в массовке?
– Около 850 статистов (все – местные жители), а в некоторых сценах еще больше. Участники массовки вели себя поразительно. Жители штата Веракрус – удивительные люди, которые никогда не жалуются. Стояла адская жара, но они не ныли, а очень по-многу и подолгу работали. Им приходилось рано вставать, потому что у участников массовых сцен сложный грим и костюмы.
У нас было 300 гримеров, которые начинали в четверть первого ночи, чтобы к утру все было готово. Это были убийственные для всех съемки – для гримеров, для актеров. Они заканчивали работу, спали часов пять и снова приступали к работе. У нас было место, где они могли посидеть и отдохнуть днем, и часто они там просто засыпали. Когда актеров гримировали, они тоже часто спали. Мы приехали туда заблаговременно, поэтому у меня была возможность устроить там пробы, посмотреть на мексиканских ребят. Режиссеры часто берут с собой свою массовку, но я понял, что тамошние актеры очень высокого уровня, и именно благодаря им получился настоящий мексиканский фильм. Там полно талантов.
– Вы, наверное, впервые имели дело с людьми, которые понятия не имели, кто вы такой?
– Нет, ну многие из них знали. Конечно, какая-нибудь маленькая деревенская девочка ничего не знает. Но вообще вся Мексика помешана на «Безумном Максе» (австралийская антиутопия 1979 года, сделавшая Гибсона звездой. – «Пятница»). Мы им покажем фильм. Мы туда поедем и покажем им старое доброе зрелище, я думаю, они удивятся. Они точно заслужили честь и награду.
– Возникало ли у вас временами ощущение, что вы взвалили на себя непосильную ношу?
– Конечно! Это было дико страшно! Огромное количество работы, кошмарные проблемы с организацией. Но я уже с этим сталкивался раньше, я знал, что все можно преодолеть. Я смотрел на это и думал: «Не знаю, как мы через это пройдем». Иногда случалось так, что ничего нельзя было поделать, приходилось искать другие способы. Иногда было очень сложно: например, заставить ягуара сделать то, что тебе нужно. Ведь это не компьютерная графика, это живой актер, который должен был быстро бежать и при этом не споткнуться, а движения зверя были ограничены незаметным зрителю приспособлением.
– Теперь, когда фильм готов, собираетесь немного отдохнуть?
– Да, мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя, восстановить силы и приступить к обдумыванию новой идеи. Следующий фильм будет снят на английском… для разнообразия. Не знаю, получится ли у меня (смеется).
– Не хочется снова сыграть самому?
– Ну, я не так уж и жажду вертеться перед камерой. Если подвернется что-то действительно хорошее и время будет подходящее, я мгновенно соглашусь. Но мне нравится то, что я делаю, это гораздо интереснее.
Подробнее о фильме «Апокалипсис» читайте на стр. 6