Они сражались за Родины

Смотреть эти фильмы подряд, сличать точки съемки, ритм и цветовые решения стоит, кажется, именно ради того, чтобы увидеть за разницей (образов мышления, пропагандистских подходов и т. д.) сходство в более важных вещах. Классик, герой вестернов, оскаровский лауреат и живая икона американского кино, Иствуд сделал радикальный и современный не столько по форме, сколько по сути жест – снял дилогию о неоднозначности самих понятий патриотизма и героизма. Во “Флагах наших отцов” тема развернута более памфлетно, в снятых с японскими актерами и на японском языке “Письмах с Иводзимы” – лирично, но смысловое поле, как и поле боя, в картинах одно.

Американский сюжет – профанация героизма, подмена: “Флаги наших отцов” – история одного знаменитого фото и людей, на него попавших: несколько солдат водружают на Иводзиме флаг над взятой высотой. На родине их чествуют как героев, и соответствие этому имиджу становится их работой – герои помогают собирать деньги на военные цели. Помня при этом, что с флагом-то вышло неловко: фото было постановочным. Не то чтобы гастролирующие по Штатам солдаты не достойны воплощать героизм, но их мучает память о погибших, а само бесконечное турне выглядит все более постыдным. Самый совестливый из героев – индеец – постоянно пьян. На грани обморока и до мути парадной яви он видит одно и то же: выкошенные пулеметным огнем ряды морпехов на чужом берегу, вспышки сигнальных ракет в ночном небе над Иводзимой. Это и есть моменты подлинности: ничего важнее и выше в его жизни уже не будет.

У японцев не будет вообще ничего: во втором фильме дилогии обороняющие остров солдаты и офицеры, хотя и роют километры катакомб, с самого начала понимают, что обречены. Нельзя даже сдаться в плен: когда ситуация выглядит безвыходной, целый взвод с криками “Банзай!” подрывает себя гранатами. Но эта логика поведения не абсолютна: и совсем еще пацан-солдат, оставивший дома беременную жену, и генерал, проживший несколько лет в США (Кен Ватанабе, японская звезда, чье лицо знает западная публика), хорошо помня о самурайской чести, не забывают и здравый смысл. В отличие от “Флагов наших отцов”, где битва занимает лишь часть фильма, “Письма с Иводзимы” посвящены ей целиком – от долгой экспозиции-подготовки до неминуемой катастрофы. Но, как и в первом фильме, герои “Писем” почти не видят врага в лицо, а бой снят как чудовищная неразбериха, в которой любые пространственные и временные координаты замещает смерть.

Итак, просто по-человечески, какой бы национальности ты ни был, война – бессмысленный кошмар, но вот есть враг, оружие, друзья, родной язык и клочок земли, за который надо биться и умереть, – и это столь же безусловные, базовые в разговоре о войне вещи. Иствуд все время имеет в виду и то, и другое: двойная оптика его дилогии заключается не только в показе одних и тех же позиций с разных сторон, но и в постоянном поиске фокуса, той всё время уплывающей точки, где частное и общее совпадают – собственно, один из главных вопросов, могут ли они совпасть вообще (да, письма и флаги, конечно). Это изнурительная задача, и потому, наверное, оба фильма так длинны и неровны. И оставляют четкое ощущение режиссерского величия.

А как еще сказать о человеке, умеющем соединить на экране твердость нравственных позиций с мерцающей, зеркальной двойственностью слабости и силы, поражения и триумфа? Обреченный японский новобранец, воспитанный на самурайском кодексе, во что бы то ни стало стремится выжить. Победитель-индеец навсегда заворожен смертью. И обоим важно, чтобы о людях, попавших на эту войну, не забыли. Пусть для одного эта память – фотовспышки, слившиеся в накачанном алкоголем мозгу со сполохами сигнальных ракет. А для другого – пачка писем, зарытых в песок.