И Стамбул, и Париж

Судя по морщинистости, просоленности и решительному взгляду, капитан Марко объездил много стран (как минимум тех, где происходило действие предыдущих фильмов колониального ребенка Клер Дени - от Джибути до Таити) и видал там всякое. В начале «Славных ублюдков» ему придется сойти на берег - родная сестра просит о помощи: муж ее, прогоревший коммерсант, выбросился из окна, а дочь, отрешенно погуляв по парижским улицам ню, попала в психиатрическую клинику. Мать обвиняет конкурента покойного, не только пустившего по ветру семейный бизнес, но и сделавшего что-то крайне неприятное с впавшей в кататонию дочкой. Брат-моряк, частный детектив поневоле, должен разобраться в том, что случилось. Для этого он снимает квартиру в объекте элитной недвижимости, где живет любовница злодея. Та, выйдя ночью на соседний балкон, просит сигарету. Начинается нуар.

Правила жанра предполагают, что сюжет будут двигать хорошо узнаваемые, может, даже шаблонные характеры, и это, как говорится, о'кей. Он - мускулистый, бесстрастный, она - роковая, с сигаретой, жертва - тонкая и отрешенная, злодей - лукавый, всесильный, для пущей узнаваемости инфернально бледный, с синяками под глазами и седой. Маскулинность, фемининность и оскорбленная невинность в битве с абсолютным порочным злом - абсолютные понятия сходятся в кадре, чтобы представить зрительскому вниманию детектив с развязкой ниже ватерлинии.

Проблема в том, что за спиной у этих ходячих шаблонов маячит умная физиономия Дени, которая явно пытается сообщить нам о чем-то. Скорее всего, судя по ее фильмографии в сумме, о том, что человек человеку даже не оправданно агрессивный волк, а какой-то бездумно пассионарный вирус. Визуальная безупречность, которую режиссер умеет навести в кадре, просто не может работать на пустоту. Все это лишает зрелища бессмысленности и заставляет задуматься о его смысле, которого - сюрприз! - на самом деле, кажется, нет.

Как полон ничем не оправданного, априорного, заложенного в правилах сахара мир поточных романтических комедий, так полон крови и позора универсум поздней Дени. Барби любит розовый, а бывшая ассистентка Жака Риветта - ржавый, бурый и темные фильтры. Отчаявшаяся, видимо, хоть что-то объяснить зрителям про их сучью породу, она с прямолинейностью хорошо пожившего человека начала бить прямо под дых, ничего не сообщая, а только выкрикивая в перерывах между ударами разные агрессивные междометия.

Маниакальный уличный проповедник с плакатом тоже не подкрепляет особой аргументацией крики «Мы все сгорим в аду!» - лишние слова убивают целостность послания. Подвергать утверждения Дени сомнению так же тяжело: во-первых, конечно, сгорим. Во-вторых, как автора, который ругает плохой ромком, очевидно упрекнут в том, что он просто не любит жанровое кино или, скажем, не прощает девушкам их естественной сентиментальности, так и автору, ругающему бескомпромиссный феминистский манифест в духе известного трехстишия про солнце и фонарь, наверняка поставят на вид, что он не понимает лишенного иллюзий кино и производящих его умных женщин. Но слишком хитро поступает записная интеллектуалка Дени, подцепляя к детективу лекцию по культурной антропологии: сказав глупость, можно тыкнуть в указанный в аннотации жанр, а не сумев придумать развязку - в набранное на обложке название издательства «Академкнига».

Соблазнительно, конечно, поверить, что убийственно серьезная исследовательница несовершенств человеческой природы решилась на самопародию. Тут вам и название (в оригинале просто «Ублюдки», в российском варианте - еще краше), и, возможно, иронический кастинг (костяк артистов был использован прежде), и возникающие в какой-то момент кукурузные початки (не спрашивайте, где, зачем и когда). Но нет, судя по всему, Клер не шутит. Физики шутят, композиторы тоже шутят, а умные женщины не шутят никогда.