Проект “Б”: Турецкий кульбит
Сорок лет назад шестеро членов европейского Общего рынка объявили: “Турция – часть Европы. Это географическая реальность и исторический трюизм”. Совсем не факт, что нынешняя попытка политиков Евросоюза наконец сдержать слово и допустить Турцию в ЕС увенчается успехом, но проблемы для самой Европы она определенно породит. Решение министров о начале переговоров с Турцией противоречит общественному мнению: по данным опроса “Евробарометра”, принять эту страну в союз готовы меньше трети граждан ЕС.
За последнее время среди британских и американских комментаторов только ленивый не пнул европейских обывателей за расизм и антиисламские настроения. Однако за “исламским фактором” хорошо бы не упустить и другие. Например, такой: будут ли популярны переговоры с 70-миллионной страной, среднедушевой ВВП которой ниже румынского, в момент, когда крупнейшим странам ЕС и так нелегко? Или такой: переговоры с Турцией до последнего момента вели Кондолиза Райс и ее британский коллега Джек Стро.
Остальные европейцы до последнего момента не видели текста декларации (чешский министр иностранных дел Цирил Свобода, неосмотрительно попросивший взглянуть на проект, нарвался на прямой отказ). Так что это было – самостоятельное европейское решение или плод американских манипуляций в пользу своего верного союзника в Азии?
Самое же главное в том, что Турция – только повод для того, чтобы озвучить более масштабные сомнения относительно “большой европейской семьи”. По опросам того же “Евробарометра”, снижается число сторонников какого бы то ни было дальнейшего расширения.
Катинка Барыш, экономист лондонского Центра европейских реформ, была права в своем недавнем комментарии в Wall Street Journal: “Турция не так уж отличается от стран Центральной и Восточной Европы, вступивших в Евросоюз в прошлом году”.
Этот аргумент, приведенный вроде бы в пользу Турции, легко оборачивается против нее: параллели с принятием в ЕС бывших соцстран и вправду просвечивают. Несмотря на обещанное “взрывное увеличение рынка”, массированное расширение ЕС не предотвратило рецессию в крупнейших странах континентальной Европы (на которые легли основные затраты). Оно не привело к укреплению европейского единства во внешней политике: новая Европа видит в расширении ЕС скорее не европейский, а атлантический проект и ориентируется на США. И различие в отношении к войне в Ираке тому свидетельство.
Год назад мало кто из обывателей старой Европы мог отличить Словению от Словакии, а Латвию от Литвы. Многие не могут и до сих пор – но помнят, что у них лично не спрашивали ни про Словению, ни про Словакию, ни про Латвию, ни про Литву. Раздражение против брюссельской бюрократии вылилось в провал референдумов по Европейской конституции во Франции и Нидерландах. Оказалось, что ни у публики, ни у политиков нет согласия о сути и целях европейского проекта. Теперь в него предлагается интегрировать Турцию – очевидно, для большей ясности.
Конечно, соглашение о переговорах с Турцией не дает ей никаких гарантий. У ЕС есть выбор: либо все замотать, благо формулировки позволяют (и получить очередной удар по репутации), либо войти в клинч с политической и экономической реальностью и мнением собственного населения.