Недовыпечка

Новинки в афише выглядят безупречно элегантно. «Петрушка» позволяет дочтить жидко отмеченное 100-летие «Русских сезонов». Первый призыв антрепризы Дягилева состоял преимущественно из петербуржцев (Стравинский, Бенуа) и конкретно выходцев из Мариинского театра (Фокин, Нижинский, Карсавина), поэтому спектакль весомо смотрится еще и как часть мариинского наследия. «Предчувствие весны» проходит по номинации не менее важной, генеалогию которой можно тоже провести от Дягилева: это дебютный спектакль молодого хореографа, по совместительству солиста труппы Юрия Смекалова. И к тому же обращение к раритетной на театральной сцене музыке Лядова («Волшебное озеро», «Баба-Яга», «Кикимора» и цикл «Восемь русских народных песен»).

Однако обращение к русской языческой традиции не наполнило фантазию начинающего хореографа плодородными идеями. Либретто, сочиненное самим Смекаловым, многословно и водянисто. Восклицательные и вопросительные знаки, многоточия заменяют в нем действие, необходимое для сочинения танцев. Музыка же предельно простодушна и изобразительна для претендующего на символическую обобщенность сюжета.

Иное дело – реконструкция «Петрушки», хотя, рассматривая задник, можно подумать, что это не дивная мирискусническая стилизация, а подлинный антураж масленичного балагана – так неловко воспроизведена живопись Александра Бенуа (художник по возобновлению декораций – Батожан Дашицыренов) и так топорно она освещена (художник по свету – Владимир Лукасевич). Это особенно обидно потому, что восстановившему хореографический текст американцу Гэри Кристу удалось оживить всех этих купчиков, щеголих, цыган, конюхов – толпу, что десять лет назад, в «Петрушке» возобновления Сергея Вихарева, так и норовила выстроиться привычным лебединым клином. Тогда спектакль убивала музейная тщательность. Теперь Мариинский театр изловчился выпускать премьеры как блины. В суете «Масленицы» они оказались недовыпеченными.