Зачем «Фаусту» «Ника»

«Фауст» Александра Сокурова получил премию «Ника» за лучший игровой фильм года. Это значит, что скоро его покажут по одному (или даже нескольким) центральным телеканалам. И зритель, пожалевший ли двести рублей, поленившийся ли пойти в кинотеатр или в простоте своей не слыхавший о существовании шедевра, наконец-то приобщится к большому искусству кинематографа. Монохромному, прихотливо устроенному и наделенному тысячей смыслов, которые год назад увлеченно или по долгу службы обсудили узким кружком искусствоведы и кинокритики.

«Ника» не «Фауст» Сокурова и глубиной смыслов поражать не обязана. Но какой-нибудь смысл в ней хочется найти. И вот, спасибо киноакадемикам, он есть – простой и практический: «Фауста» покажут по телевизору, ура!

Будет ли этот показ прерываться рекламой, чтобы окупить часть затрат на производство? Или из уважения к мэтру рекламы не будет, а будет чистое просвещение? Так или иначе, с рекламой или без, искусство Сокурова станет ближе к народу, придет к нему в дом, потревожит Мефистофелем – Адасинским (лучшая мужская роль), спросит: «Зачем живешь?»

И что бы телезритель ни подумал о «Фаусте», теперь ему известно о существовании этой картины. У фильма есть национальная премия – значит, есть фильм. А без национальной премии его как бы нет, даже если это фильм Александра Сокурова, награжденный в чужой и далекой Венеции.

Конечно, любая награда рекламирует кино, «Оскар» тоже гонит публику в кинозалы. Но то в Америке, а смысл российских кинематографических наград и академий иной: это единственный канал связи между нашим киноискусством и человеком у телевизора, которому пару раз в год напоминают в новостях, что искусство кино у нас еще есть. Вернее, даже не канал связи, а инструмент воспроизведения мифа о величии национального кинематографа. Неважно, сколько минут из «Фауста» зритель осилит, когда лауреата начнут транслировать в полуночном эфире. В эти минуты он испытает чувство глубокого удовлетворения или, как это называется теперь, ощущение духовных скреп.