Бунт генералов
Прошедшая неделя, вероятно, стала одной из самых тяжелых для назначенного в феврале прошлого года министра обороны Анатолия Сердюкова. Публичная критика этого непубличного чиновника, нараставшая с момента самоубийства в феврале с. г. начальника службы расквартирования войск генерала Виктора Власова, дошла до высоких политических сфер. К недовольным спланированной командой Сердюкова заменой нескольких сотен или тысяч офицерских должностей на гражданские присоединились не только видные отставные военачальники, но и КПРФ. А непрекращающиеся слухи об отставке (естественно, в знак протеста!) начальника Генштаба Юрия Балуевского стали особенно интенсивными.
При этом в вину министру ставили уже не только планы замены военных гражданскими, но и полный развал системы управления войсками, а на подходе были и обвинения в коррупции, включая планы продаж находящихся в ведении Минобороны земельных участков в Москве и на Рублевке. Хотя военных, объявивших свои торги открытыми при вполне адекватных стартовых ценах, скорее можно поставить в пример иным гражданским ведомствам с их аукционами по аренде той же подмосковной земли втайне от желающих в них участвовать и по ценам подозрительно низким.
На неделе все слухи были наконец-то публично опровергнуты Минобороны. С этим явно медлили. Вполне вероятно, из-за того, что кампания критики шла не только от недовольства обиженных генералов и полковников, но и от каких-то противоречий внутри и меж кремлевских группировок, имеющих отношение к силовикам, ведь должен же Сердюков ориентироваться на кого-то повыше.
Радикальность перемен в Минобороны, конечно, не могла не вызвать отторжения у кого-то из военных, но вряд ли это помешает выбранному курсу на приведение ведомства в порядок – в соответствии с реалиями рыночной экономики. Как сказал другой чиновник Минобороны (не Сердюков), Ленин не зря писал в «Государстве и революции», что госаппарат, созданный для одной социально-экономической формации, при переходе к другой надо сломать. Вот Сердюков и начал ломку только ржавевшего в постсоветские годы военно-административного механизма, по сути до сих пор остающегося советским.