Владимир Путин делает предвыборную ставку на Александра Солженицына

Как губернаторы фотографировались с Владимиром Путиным для билбордов, высоко поднимающих их авторитет, так и национальный лидер любил позировать вместе с Александром Солженицыным, а теперь – с сокращенным для школьников изданием «Архипелага ГУЛАГ».

На этом издании премьер настаивал еще летом 2009 г., когда встречался с Натальей Солженицыной. Правда, тогда казалось, что ее немного покоробил глагол, употребленный Путиным, – «пропагандировать» творчество Солженицына. Но, как бы то ни было, уже в сентябре того же года «Архипелаг» попал в государственный образовательный стандарт. И вот результат – целиком и полностью положительный. Ведь школьная версия «Архипелага» – дело во всех смыслах душеполезное.

Нет ничего загадочного в том, что полковник КГБ столько лет превозносил Солженицына, припадал к нему, как к живому источнику, внимал, навещал и т. д. Дело не в дихотомии КГБ – ГУЛАГ, а в идеологической платформе, на которую Путину, как национальному лидеру, необходимо опираться. И в опоре, которая нужна любому российскому политику. Александр Исаевич же и платформу готовую предоставлял, и освящал своим авторитетом политические притязания Путина на долгое и счастливое управление страной.

В отсутствие в стране общепризнанных моральных авторитетов – типа Дмитрия Лихачева или Андрея Сахарова – непросто было осуществлять навигацию по российскому политическому полю. Ушедшие авторитеты скорее покровительствовали демократическим реформам, а для консервативной модернизации или, как вовремя сформулировал Никита Михалков, просвещенного консерватизма нужен был другой властитель дум с безупречной репутацией и статусом духовного вождя. Поэтому Путину только и оставалось, что призывать Солженицына в союзники. Писатель отвечал взаимностью – принял от тогдашнего президента Государственную премию 2007 г.

Скажи мне, кто твой политический союзник, и я скажу, какие взгляды ты исповедуешь. Солженицын, точнее, его публицистика – это четкая идеологическая идентификация с русским консерватизмом и умеренным национализмом. Ровно то, что нужно было Путину в нулевые годы и сегодня, в 10-е, предвыборные. Национальный лидер, особенно когда предстоит определяться с тем, идти или не идти на выборы, может найти в Солженицыне такой же источник электорального капитала, как коммунисты – в Марксе-Энгельсе-Ленине. К тому же Солженицын – настоящий, а не кинематографический консерватор, как Михалков. Во всяком случае, апелляции к его имени во время предвыборной кампании эффективнее. Умеренно-националистическая и консервативно-охранительная повестка в любом случае окажется востребованной и актуальной в электоральный период, а уж моральный авторитет Солженицына при этом станет грозным оружием. Но вот право на эксклюзивное и лицензионное использование этого оружия будет иметь один человек – Путин.

Так что Солженицына ждут две жизни после смерти. Одна – литературная и просвещенческая (трудно переоценить воспитательное значение «Архипелага»). Другая – политическая. Первая важнее. Второй не избежать.