Шаг назад – и два вперед

Ситуация в сегментах программного обеспечения (ПО) и железа кардинально различалась еще до начала санкций. В России достаточно много профессиональных и конкурентоспособных софтверных компаний, но в микроэлектронике мы сталкиваемся с единичными организациями, соответствующими требованиям о локализации и с высокой зависимостью от зарубежных технологий и элементной базы. Поэтому на фоне беспрецедентных санкций шаги к технологической независимости на рынках ПО и железа также существенно различались.

Для софтверного рынка был оперативно разработанный план поддержки, создание индустриальных центров компетенций, которые должны формировать консолидированный заказ на ПО, госсубсидии на разработку и внедрение, в перспективе – создание отечественного аналога GitHub (веб-сервис для хостинга IT-проектов и их совместной разработки) и потенциальная возможность экономии ресурсов разработчиков за счет переиспользования готовых модулей. Безусловно, работа потребуется напряженная, но задел хороший и ресурсы есть.

Первые шаги для купирования дефицита железа касались легализации серого импорта, но это промежуточное решение проблемы. Кардинальное – развитие собственного производства электроники и R&D. Первым шагом может стать импорт технологий и компетенций из дружественных или нейтральных стран и последующая наработка собственных компетенций.

Государство анонсировало массированную поддержку микроэлектронной отрасли, в стадии согласования – новая стратегия развития. Сейчас фокус дискуссии направлен на ликвидацию отставания российской микроэлектроники и достижение уровня лидеров – выпуск микросхем по топологии хотя бы 14 нм. Речь идет о важности преодоления технологического разрыва в этой сфере. Необходимо перешагнуть несколько ступеней, но, как это сделать в условиях санкций, пока не ясно. Конкуренция с мировыми лидерами в области микроэлектроники потребует беспрецедентного рывка, концентрации усилий и инвестиций.

Но есть ли в этом практическая необходимость?

Микросхемы по топологии 14 нм и менее нужны для очень ограниченной номенклатуры оборудования – смартфонов, высокопроизводительных серверов. Кризис с чипами, который мы наблюдаем последние два года, касается массового сегмента, который менее требователен к этим технологиям. По правилу Парето 80% потребностей в чипах вполне можно закрыть, наладив производство не самых передовых 90 нм: сети связи, навигационные приборы, медицинская электроника, транспортные смарт-системы, вычислители для IoT, банковские и транспортные карты, полупроводники для нефтесервисных компаний.

Фокусироваться при импортозамещении на массовый сегмент гораздо более реалистично и экономно. Требования к чипам ниже, оборудование для их производства дешевле, к тому же можно купить уже морально устаревшее. Все это сказывается на себестоимости, а учитывая разницу в объемах рынков (140 млн человек в России и миллиарды потребителей для тайваньской микроэлектроники), это важный фактор окупаемости.

Логично, но появляется ощущение, что даунгрейд в микроэлектронике – это путь к тому, чтобы Россия оказалась на обочине прогресса. Отнюдь.

У России есть важный козырь – лучшая математическая и инженерная школа. Мы можем разрабатывать высокоэффективный софт, адаптированный к возможностям доступной электроники и нивелирующий для конечных пользователей разницу в использовании западных и российских программно-аппаратных комплексов.

Последние годы в Россию пришел западный стиль разработки: программисты решают прикладные задачи так, как удобнее, быстрее и проще, не обращая внимания на требования к аппаратной составляющей, на объем кода. Если для работы приложения не хватает одного сервера – можно установить еще один.

Однако отечественная школа программирования всегда предполагала при разработке софта выверенность алгоритмов и учет физических параметров используемого оборудования, включая производительность, потребность в охлаждении и т. д. Российские софтверные продукты ценятся за их суперэффективность. Например, система тарификации мобильного трафика разрабатывалась в середине нулевых и до сих пор держит нагрузку в десятки миллионов абонентов на серверах очень среднего уровня. Множество разработок в финансовой сфере – высокопроизводительный процессинг платежей, целый ряд терминалов для биржи. Все это примеры супернагруженных систем, которые решают задачи не за счет объема и качества процессоров, а за счет алгоритмов, оптимизации разработки софта.

Уникальность российской школы – и победы в мировых олимпиадах по программированию тому подтверждение – реальное конкурентное преимущество. Играя на своем поле и соревнуясь не по правилам конкурентов (в нанометрах микросхем), а по своим, мы можем и закрыть собственные потребности, и выйти на мировой рынок в качестве лидеров в своем секторе.