ЛЕВОЕ И ПРАВОЕ: Лодка для “сверх-Путина”
Дискуссия, спровоцированная статьей Михаила Ходорковского о неизбежном пришествии левых сил, постепенно перешла на традиционные темы летнего политического межсезонья – возможность сохранения власти нынешним режимом после 2008 г. и кандидатура будущего преемника президента Путина. Есть ли будущее у левых в России? Сможет ли оппозиция найти и раскрутить до выборов нового лидера, который консолидировал бы и левых либералов, и розовеющих, а порой тяготеющих и к коричневому цвету консерваторов? Не претендуя на истину в последней инстанции, можно попытаться расставить часть точек над i, прибегнув к помощи социологических данных.
Прежде всего, следует сказать, что утверждения о господстве в обществе левой идеи – это сильные преувеличения. Разумеется, почти две трети населения утверждают, что без поддержки государства им и их семьям будет сложно выжить; 31% опрошенных признаются, что сочувствуют коммунистам и другим левым силам, а также сторонникам сильного и социально ориентированного государства. Наиглавнейшими правами россияне считают социальные права – право на труд (54%), на охрану здоровья (43%) и на социальное обеспечение в случае болезни или по возрасту (37%). Либеральные права ценятся меньше: право собственности и частного предпринимательства главными считают 17%, свободу слова – 22%. Если добавить к этому, что 58% россиян хотели бы пересмотреть итоги приватизации, то в лицо так и начинает веять практически ветром большевистской революции.
Но так ли уж страшен этот черт? Действительно, падающее доверие к основным институтам власти, парадоксально сочетающееся при этом с тягой к сильному социальному государству, появилось не на пустом месте. Реформы 1990-х привели к растущему разрыву между богатыми и бедными. Отсюда и недовольство работой демократии в России (59%), и выделение в качестве центрального элемента этой самой демократии a la russe равенства всех перед законом. Кстати, в этом (38%), а отнюдь не во всеобщей уравниловке (16%) видят наши граждане и социальную справедливость. Их запросы связаны скорее не с “левой” идеологией и стремлением вернуть “жесткую руку”, а с утраченными стандартами жизни, которые нынешнее государство им обеспечить не в состоянии.
При этом деление общества по принципу “левые – правые – патриоты” становится все большей условностью. Если в середине 90-х гг. более 65% россиян относили себя к одной из этих групп, то сегодня – менее 37%: 14,4% опрошенных россиян идентифицируют себя с левыми, 12,5% – с правыми и 9,9% – с русскими патриотами. Гораздо больше тех, кто ищет что-то среднее между всеми этими направлениями (24,9%) или вообще не видит себя в рамках предложенного деления (32%). Это можно интерпретировать как продолжение поиска обществом “нового идеологического синтеза”.
Более того, из самых разных опросов можно сделать вывод о формировании в России крепкого ядра – в 30–40% – “новых” людей. Они придерживаются активной жизненной позиции, ориентированы на самостоятельное достижение целей и отказ от патерналистских установок. Удивительно, например, что в, казалось бы, левеющей стране, которая пережила массовые протесты в связи с монетизацией льгот и была вынуждена заморозить часть других, не менее насущных реформ, число сторонников радикальной, ускоренной модернизации не только не уменьшилось, но даже и подросло по сравнению с январем 2004 г. (с 39% до 44%), а доля “эволюционистов” снизилась до 48%. И для этих людей важны уже не только социально-экономические права, но и право на жизнь (52%), на свободу и личную неприкосновенность (44%), на невмешательство в частную жизнь и защиту прав и свобод, в том числе через суд (25–27%). Они хотят от государства равных стартовых шансов и социальной поддержки недееспособных членов общества, а не тотальной опеки. Именно они (40%) подчеркивают, что лишь неукоснительное соблюдение прав и свобод человека способно привести к порядку, а не наоборот, как считают другие 52% опрошенных.
Именно на поддержку этих настроений и, таким образом, моральное оздоровление общества и рассчитаны преобразования, заявленные и продвигаемые президентом и либеральной частью его окружения. Тем более что, кажется, еще барон Унгерн отмечал, что, придя к власти, любой левый стремительно правеет. При этом, если не произойдет серьезных экономических потрясений, можно ожидать дальнейшего роста и укрепления этого ядра, которое, кстати, отнюдь не чурается политики и не страдает катастрофическим абсентеизмом. В этом смысле перспективы нынешних левых партий не выглядят впечатляюще.
Рейтинг, как иногда говорят, “ручной оппозиции” в лице КПРФ держится на уровне 8–10%, и это стабильный костяк партии, вместе с которым она постепенно будет сходить с политической арены. Главный конкурент – “Родина” – не поднимается выше 5–7%, таким образом рискуя даже не преодолеть новый избирательный барьер. Шумные акции – голодовки, борьба с чиновниками-“тараканами” и раскол фракции – привлекают внимание россиян, но отнюдь не увеличивают степень электоральной поддержки. Политического тяжеловеса Геннадия Зюганова и энергичного Дмитрия Рогозина готовы видеть в президентском кресле лишь по 4% граждан. Бывший фаворит левых Сергей Глазьев или пытающийся самоутвердиться Геннадий Семигин не набирают и 1%. И даже лидер социально ориентированных “единороссов” Борис Грызлов или явный любимец публики Сергей Шойгу как кандидаты на пост главы государства могли бы получить сегодня лишь по 2%.
Судьба левых в этой связи очень напоминает ситуацию на правом фланге – видит око, да зуб неймет. Избиратель спокоен и не торопится делать выбор: к чему ему все эти фальстарты до 2007 г.? А левые и правые в это время сражаются с ветряными мельницами каждый в своем стане. При этом все призывают к приходу новых сил для привлечения электората, а на деле прилагают максимум усилий, дабы законсервировать нынешнюю ситуацию и не допустить даже гипотетического появления мощного конкурента, способного бросить вызов динозаврам российской оппозиции.
Поэтому оппозиционные брэнды скорее по инерции продолжают аккумулировать недовольство населения, никак его не артикулируя в значимые программы или зажигательные лозунги. Они не преобразуют протест в позитивную программу. Как показали события начала года, небольшая, но отчаянная часть населения готова напрямую адресовать свой протест федеральным властям, минуя при этом неэффективных посредников слева и отнюдь не подписываясь под их рефреном об отставке “антинародного режима”.
Таким образом, победа на выборах обеспечена скорее идеологически аморфному центристу, который, подобно предшественнику, незаметно выйдет из рядов властной элиты и сумеет доказать обществу, что качественные изменения в социальной сфере и структурные – в экономике способны привести к повышению реальной ответственности государства перед гражданами при относительном уменьшении объема его обязательств. Задел для этого уже создается – в большинстве своем через половинчатые, но порой и довольно успешные реформы. Только в этом случае удастся избежать раскола и недовольства с обеих сторон, процентный разрыв между которыми не так уж и велик и имеет тенденцию к сокращению. Последнее, кстати, может помочь удержать преемника от излишних популистских реверансов в пользу левых. Короче говоря, этому “сверх-Путину” предстоит колоссальная работа по очередной консолидации общества на базе лево-правого идеологического коктейля. Нежелание россиян сильно раскачивать лодку будет ему в этом подспорьем.