Леван Васадзе, гендиректор “Росно”
– Что есть та критическая масса и размер, по достижении которых IPO имеет смысл? Мне трудно назвать какой-то долларовый эквивалент, к примеру, по объему собираемых премий, но, в принципе, “Росно” готова выйти на биржу хоть сейчас – по степени прозрачности, технологиям, качеству баланса и резервов. То, что “Ингосстрах” двигается в этом направлении, нас очень радует. Зачастую, когда ты открываешь для западного рынка новую индустрию, дело первооткрывателя очень неблагодарное. И у нас нет стремления опередить “Ингосстрах” в выходе на биржу.
После неожиданного ухода Леонида Меламеда из “Росно” в МТС бывший первый вице-президент корпорации “Система” Леван Васадзе “спустился с небес”, чтобы возглавить одну из крупнейших страховых компаний страны, входящую в бизнес-империю Владимира Евтушенкова. Васадзе долгое время возглавлял совет директоров “Росно” и занимался разработкой стратегии ее развития. Теперь ему предстоит воплощать свои идеи на практике. “Вот сейчас отправлю жену с детьми в отпуск и буду ночевать в офисе”, – шутит он, но в это почему-то легко верится. Во время своего первого интервью в качестве гендиректора “Росно” Васадзе часто прерывается на телефонные звонки, легко переходя с английского на грузинский или русский. На его рубашке красивые запонки с новым грузинским флагом, но о политике Васадзе говорить не хочется. Он считает страны СНГ и Балтии единым домом, который объединяют российское телевидение и... “Росно”.
“Легко придумать стратегию, а ты попробуй ее выполни!”
– Как вы восприняли назначение на пост гендиректора “Росно”?
– Назначение я воспринял с энтузиазмом, поскольку давно хотел непосредственно поруководить бизнесом, а не через холдинг. Эта грань у нас в “Системе” и так очень тонкая. Идея с моим назначением витала в воздухе, поскольку у нас стандартная практика ротации людей между материнской компанией и ее “дочками”. Что касается “Росно”, я был очень близок к компании, когда возглавлял ее совет директоров, и мы с Владимиром Петровичем [Евтушенковым] не раз обсуждали возможность моего перехода в одну из компаний “Системы”. Выбор “Росно” был одним из самых логичных, ведь я был вовлечен в управление бизнесом и разрабатывал стратегию развития “Росно”. Я был также одним из инициаторов привлечения в “Росно” наших немецких партнеров, компании Allianz. То, что сделано за последние годы в “Росно”, делалось с моим непосредственным участием: реинжиниринг бизнес-процессов, разработка и внедрение стратегии развития, кадровые перестановки и организационная реструктуризация компании. Думал я недолго и практически сразу согласился на это назначение.
– Для вас это назначение – вызов?
– Безусловно. Я руководил разработкой стратегии для всех компаний “Системы”, и в дружеских беседах их руководители мне шутливо намекали: легко придумать стратегию, а ты попробуй ее выполни! Поэтому я очень рад предоставленной возможности.
– Ваш приход в “Росно”, а Леонида Меламеда – в МТС – это временное явление?
– Леонид проработал в “Росно” почти 15 лет, я тружусь в “Системе” уже восемь, и такой срок, особенно с учетом российской специфики, вряд ли можно назвать “спонтанным пребыванием”. Мы оба в какой-то степени были старожилами на своих местах, а практика ротации в “Системе” все же носит планово-стабильный, а не спонтанно-рваный характер. Я читал в прессе, что “Система” всегда назначает на ключевые посты своих людей, и рынку это не нравится. Но “свой человек” – понятие растяжимое. Вот я, например, получил степень MBA в Америке, работал в западных и российских инвестбанках и теперь считаюсь в “Системе” “своим”. А Меламед вообще был доктором, а потом тоже стал “своим” человеком. МТС сейчас нужно то, в чем преуспел Меламед в “Росно”, – умелая маркетинговая стратегия и борьба за клиента, а не погоня за сделками. Всему свое время.
– Чем теперь будет заниматься бывший президент МТС Василий Сидоров?
– Он и “Система”, насколько я знаю, рассматривают несколько вариантов продолжения сотрудничества. Один из них – деятельность в сфере инвестиций в одной из “дочек”. Но что конкретно выберет Василий, решать ему.
– Представляя вас журналистам, Евтушенков заявил: “Отдаем в “Росно” самое дорогое, что у нас есть”. Зачем такие жертвы?
– Меня очень тронули слова Владимира Петровича. Моя цель – обеспечить органическую надстройку над всем тем здоровым, что уже создано в “Росно”. Это сделать просто, поскольку нужно всего лишь развить успех. А с другой стороны – сложно, так как конкуренция между сильнейшими игроками обостряется и выходит на качественно другой уровень. Так что расслабляться нельзя. Моя роль – быть вдохновителем, чтобы талантливые менеджеры раскрывались, а не надсмотрщиком.
– Кто займет теперь пост председателя совета директоров “Росно”?
– Думаю, этот вопрос решит “Система”. У нее четыре места из семи в совете директоров “Росно” и право избирать председателя. Насколько я знаю, это решение еще не принято, но оно никого не удивит и будет воспринято рынком очень логично.
– Какие задачи поставили перед вами акционеры?
– Задачи у нас амбициозные. “Росно” растет быстрее рынка, и революции не будет ни в кадрах, ни в стратегии. С другой стороны, нам придется решать новые задачи, связанные с тем, что в погоне за размерами бизнеса на российском страховом рынке приходится поступаться качеством баланса, портфеля и прибыльностью продуктов. У нас очень осторожный подход. Мы давно приняли стандарты качества баланса, действующие в Allianz, поэтому в погоне за ростом, в которой мы участвуем, мы действуем более избирательно, чем наши конкуренты. В свое время после введения ОСАГО многие ринулись за долей рынка, а мы заняли осторожную позицию, отдав предпочтение дорогим машинам.
– Эта позиция по-прежнему неизменна?
– Если говорить о нашей умеренно-консервативной стратегии и ставке на дорогие автомобили, то сейчас мы несколько снизим свою претенциозность и планку по стоимости страхуемых авто. Политику изменим, но не радикально.
– Владимир Евтушенков недавно назвал Allianz “достаточно сложным переговорщиком”. Как эволюционировали отношения между АФК “Система” и Allianz за эти пять лет?
– Несколько лет назад мы вместе с Меламедом и [бывшим гендиректором “Росно” Евгением] Кургиным пытались объединить две культуры – российскую “Росно” и немецкую Allianz. Нам нужно было импортировать лишь те технологии, которые прижились бы в российской действительности. С большим трудом, но нам это удалось. Я как сейчас помню десант Allianz из 30 человек, который высадился в Москве, неприятие нашим менеджментом дополнительных требований к отчетности и прозрачности. Все эти сложности впереди у тех компаний, которые решили пойти по нашему пути. Но его я считаю единственно правильным. Мы избежали главной ошибки – деления менеджмента на “своих” и “чужих”. Я быстро понял, что подобная практика приведет к ненужным трениям внутри коллектива, и мы решили выбрать одного CEO, с которого акционеры будут спрашивать.
– Российский и немецкий подходы сильно отличаются?
– Я не считаю, что Россия – особенная страна и то, что работает в других странах, не заработает у нас. Но нельзя не признавать фундаментальные различия в системах ведения учета у нас и за рубежом. Это, безусловно, накладывает свои ограничения с точки зрения передачи некоторых процессов с Запада на Восток. Коллеги из Allianz в итоге поняли, что специфику российского рынка придется учитывать.
“Мы на IPO собаку съели”
– Бум IPO российских компаний заставил наблюдателей обратить внимание на страховой рынок. Вы созрели для выхода на биржу?
– В России больше нет такой группы, которая бы сделала целых три IPO, как “Система”. Наш партнер – Allianz – сам является биржевой компанией. IPO “Системы” и “Комстара” – крупнейшие в российской истории, поэтому можно сказать, что мы на IPO собаку съели. А я лично был одним из архитекторов этих размещений. IPO для компании – один из способов привлечения инвестиций, и в этом контексте резон “Росно” не совсем очевиден, поскольку у нас очень мощные акционеры. И типичная мотивация многих компаний – продать часть акций за хорошие деньги – в случае с “Росно” не работает. С другой стороны, кроме привлечения денег IPO позволяет акционерам оценить эффективность работы менеджмента. У нас нет сомнений: путь “Росно” – движение в сторону публичности.
– Когда же состоится IPO?
– То есть гонки нет?
– Если бы было ощущение, что спрос на бумаги российских страховщиков ограничен $500 млн и эти акции нужно продать как можно скорее, гонка, наверное, была бы. Никакая дата размещения сейчас не зафиксирована. Думаю, наши акционеры позволяют нам немного шиковать и не торопиться с IPO. Возможно ли оно в следующем году? Да, если “Росно” будет серьезно укрупняться через слияния-поглощения. А может, и не будет никакого IPO в 2007 г. Акционеры исходят из соображений целесообразности, ничего искусственного здесь нет.
– Каким может быть размер размещаемого пакета?
– Серьезное российское IPO не должно привлекать менее $200–300 млн. Думаю, мы привлечем больше.
– В прошлом году Deutsche UFG оценил “Росно” в $428 млн. У вас есть свои оценки?
– Эта цифра сильно устарела. У “Системы” и Allianz, естественно, есть свои оценки. Но я вам не могу их раскрыть. В потребительском секторе и на рынке финансовых услуг самый главный момент – стоимость бренда. И здесь мы чемпионы по узнаваемости бренда – она равна 98%. Несмотря на то что наши конкуренты с советским прошлым начинали строить бизнес за 50 лет до нас, сегодня, если вы разбудите россиянина среди ночи и попросите назвать страховую компанию, он ответит: “Росно” попало!”
– Ежедневная рыночная оценка вашей работы – это тяжелый пресс?
– Конечно, всегда действует на нервы, когда какой-нибудь 24-летний аналитик сидит и думает, что он понимает в твоей отрасли больше, чем ты. Руководитель публичной компании должен быть готов к такому давлению, которое делает нашу жизнь интересной. Чем больше давления, тем больше от этого пользы. Но не делать же IPO только ради этого!
– Сейчас в совет директоров входят четыре представителя от АФК “Система” и три – от Allianz. Не хотите привлечь в его состав английских лордов, например?
– Наверное, это больше необходимо чисто российским компаниям, которым нужно доказать Западу, что они движутся в сторону цивилизованного страхового рынка. В нашем совете – корифеи мирового страхового сообщества, и людей более достойных, чем, скажем, [исполнительный вице-президент отделения Центральной и Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки Allianz AG] доктор Клаус Юнкер, на этом рынке найти сложно. Поэтому, если мы соберемся выходить на биржу, “мундиры” покупать не будем.
– Как вы относитесь к требованиям ФСФР размещать акции прежде всего на отечественном рынке?
– Это абсолютно нормальная позиция наших госорганов. Российский рынок надо развивать, и ничего конфликтного в этом вопросе я не вижу. Понятно, что орбита спроса чем ближе к Нью-Йорку, тем больше. Но листинг на Нью-Йоркской бирже стоит конкретных денег: каждый год обходится “Системе” почти в $10 млн. А существует орбита серьезного спроса и здесь, в России. Местные институциональные инвесторы стонут от дефицита новых бумаг. Ну скажите, сколько можно нефтяные акции покупать? Я не вижу проблемы в том, чтобы “заарканить” оба кармана спроса.
“Время нам дорого, как доллары”
– Вы говорили о росте за счет покупок. На какие компании вы нацелились?
– Чтобы найти любую компанию, оценить ее, интегрировать, менеджменту требуется время, которое нам дорого, как доллары. И с точки зрения эффективности бизнеса, конечно, лучше совершить одну сделку за $10 млн, чем 10 по $1 млн, даже если первая по интегральным показателям и качеству баланса чуть хуже. Мы предпочитаем такие сделки. И у нас нет комплекса неполноценности, а есть ресурсы, ведь за нашей спиной серьезные акционеры. Но это не значит, что мы всеядны и готовы платить любые деньги за любую крупную сделку, лишь бы она состоялась. Могу сказать, что мы смотрим и на федеральные компании, и на региональные.
– Довольны ли вы тем, как развивается бизнес “Росно” на Украине?
– Это, конечно, риторический вопрос – довольны мы или нет, но план по прошлому году перевыполнен. Помогает и “Система”, ведущая на Украине бизнес. Украинский рынок огромен, и у нас амбициозные планы на нем. Если говорить о странах СНГ и Балтии, мы не рассматриваем это пространство как нечто разрозненное. Для нас крупные города СНГ – кластеры спроса и покупательной способности потенциальных клиентов. СНГ и Балтия – наш общий дом, и, что бы ни происходило на политическом фронте, российское телевидение смотрят везде. И “Росно” есть везде. Но международная экспансия – не самоцель, у нас нет задач выйти на рынок и бороться лишь за место в десятке.
– Есть ли на страховом рынке проблемы, присущие всем компаниям?
– Катастрофически не хватает менеджеров среднего звена. В высшем эшелоне менеджмента в России таких проблем нет.
– Как вы оцениваете последствия допуска на национальный рынок филиалов иностранных страховых компаний после вступления России в ВТО?
– Мне кажется, ровным счетом ничего не изменится. Трудно представить, что после вступления в ВТО AIG, к примеру, опередит нас где-нибудь в Нижневартовске. И наше членство или нечленство в ВТО не ограничивает присутствие в России зарубежных страховщиков. Большинство ограничений на владение иностранцами страховым бизнесом в нашей стране сняты, и Allianz – прекрасный пример того, как можно работать в России, еще не вступившей в ВТО. Если завтра Generalli или AIG захотят купить акции российской компании, они будут здесь. И чем больше таких “ледоколов”, тем больше и взрослее будет наш рынок.
– В какой стадии находится реализация совместного проекта “ВТБ-Росно”?
– В этом году были завершены переговоры по созданию СП, и полисы “ВТБ-Росно” будут продаваться как в отделениях ВТБ и “ВТБ 24”, так и в офисах “Росно”. Мы с ВТБ не стали изобретать велосипед и пошли путем, который распространен во всем мире, – решили развивать классические продукты банковского страхования, работая с клиентурой банка, которую он кредитует. “ВТБ-Росно” возглавил Артем Калмыков, один из наших лучших менеджеров, человек, прошедший огонь, воду и медные трубы. Этот год будет решающим для бизнеса компании, но в успехе мероприятия с таким партнером, как ВТБ, я не сомневаюсь.
– Возможен ли в дальнейшем полный выкуп акций “ВТБ-Росно” вашей страховой компанией?
– В принципе, возможен, но мы все же не для этого создавали СП. Зачем делить шкуру неубитого медведя, если создать ценность компании еще только предстоит? Меня порадовало решение команды ВТБ доверить управление страховым бизнесом нам. Инфантильные амбиции – делать все своими руками – постепенно исчезают. Кстати, сама “Система” в свое время продала некоторые непрофильные бизнесы из своего портфеля.
– А покупка акций предприятий башкирского ТЭКа – это была профильная инвестиция?
– IPO “Системы” в Лондоне принесло ее акционерам $1,5 млрд, в то время как наш инвестиционный бюджет предполагал траты на развитие бизнеса в сумме $750 млн на два года. Приоритет “Системы” – “Связьинвест”, и компания никогда не скрывала, что средства пойдут туда. Но держать деньги, вырученные от IPO, на обычных депозитах было непозволительной роскошью. Поэтому мы искали объект вложения этих денег, который дал бы акционерам необходимую доходность и не нарушил бы финансовую гибкость на случай приватизации “Связьинвеста”. Такой сделкой стали инвестиции в башкирский ТЭК: войти в него трудно, а выйти, причем с хорошей премией, гораздо легче. То, что мы купили семь месяцев назад за $600 млн, сейчас стоит около $2 млрд. И от желающих купить такие дефицитные перерабатывающие активы нет отбоя.
– Вам лично нравится новый бренд МТС?
– В сознании православных людей яйцо ассоциируется с чем-то очень радостным, и даже у атеистов – с рождением чего-то нового. Несмотря на первоначальное восприятие, связанное с лингвистическими особенностями русского языка, когда все эти шутки на тему яиц пройдут, останется широченное поле, которое можно использовать и трактовать как угодно. Для инновационного бизнеса философская концепция начала и всего нового – это просто супер! Жалко только Пасху упустили.
– Вы играете в регби. Какие-то навыки этой игры помогают в бизнесе?
– Человек, играющий в регби, с детства является командным игроком. Только в регби запрещено отдавать пас вперед, можно только назад. Из-за этого шаг вперед очень ценен, шаг вбок и назад – пустая трата времени. Психология регбиста, наверное, очень важна в жизни и бизнесе. Регби – один из здоровых мостов, связывающих Россию и Грузию. Зампредседателя совета директоров “Системы” Вячеслав Копьев – президент Российской федерации регби, а замминистра иностранных дел Грузии Мераб Антадзе, мой бывший тренер, – президент Федерации регби Грузии.