Песнь 62-я

Крупнейший из мировых театральных фестивалей уже давно устроен как матрешка: его сердцевина – престижная официальная программа во дворе Папского дворца, старинных монастырях и котловине сюрреалистического песчаного карьера Де-Бульбон – упрятана в многослойную луковицу фестиваля OFF, участники которого приезжают в Авиньон за свой счет, арендуют любые подходящие для шоу площадки и заваливают улицы рекламными плакатами и листовками.

Но в этом году двуликой притворилась и основная программа: пост «привлеченного артиста», вокруг которого формируется афиша, в Авиньоне-2008 делят итальянский режиссер-экстремист Ромео Кастеллуччи и французская актриса Валери Древиль, игравшая в Comedie Francaise. Похоже на классический рецепт коктейля водка/мартини – смешать, но не взбалтывать.

Эстетический экстремизм в неразбавленном виде Авиньон уже проходил: программа 2005 г., которую курировал бельгийский хореограф-хулиган Ян Фабр, обернулась звонким скандалом, впрочем пошедшим фестивалю только на пользу. Чем резче был тон критических статей в Le Figaro и громче возмущение консервативной части публики, которую шокировала подмена драматического театра инсталляциями, телесными эксцессами и просто кровавой баней, тем быстрее разлетались билеты.

Следующие два сезона прошли тихо-мирно, в мультикультурных путешествиях под началом философствующего хореографа Жозефа Наджа и литературных штудиях, которыми заведовал режиссер Фредерик Фисбах – самый скучный из «привлеченных артистов» фестиваля. Пора бы и взбодриться.

Ромео Кастеллуччи – режиссер, художник, гностик, символист, театральный алхимик и отчасти шарлатан – способен расколоть публику и критику не хуже Яна Фабра. Его заторможенные спектакли чаще всего похожи на вязкий кошмар, и, в сущности, каждый из них выглядит преддверием Дантова «Ада», который возвышается в центре Авиньона-2008. Впрочем, «Чистилище» и «Рай» (в виде инсталляции) тоже входят в программу.

Валери Древиль, известная у нас по спектаклю Анатолия Васильева «Медея. Материал» и олицетворяющая образ актера-интеллектуала, по идее, должна уравновесить радикализм Кастеллуччи классической строгостью, прочтя на той же сцене Папского дворца несколько песен из трех частей «Божественной комедии».

Среди других опорных точек программы – «Гамлет», привычно переведенный немцем Томасом Остермайером в жесткий социальный формат; визуально-звуковой коллаж композитора и режиссера Хайнера Гёббельса «Вещи Штифтера»; спектакль виртуозно работающего с пространством Франсуа Танги; аттракционы «Цирка Иси». На первый взгляд – завидный стилевой баланс, гармония почти как в Дантовой терцине.