Александр Абрамов: «Моему оптимизму от роду пять дней», - Александр Абрамов, председатель совета директоров Evraz Group

У бизнеса короткая память, кризисы, подобные нынешнему, уже были, успокаивает Абрамов. По его словам, беспрецедентны только меры господдержки и объемы денежных вливаний в экономику – они-то рано или поздно вернут спрос на товары
С.Портер

Три года назад Абрамов ушел с основных постов в Evraz Group и остался только в совете директоров компании. По его собственному признанию, впервые за много лет у него появилось свободное время. Он начал читать художественную литературу, сделался болельщиком Chelsea, а вместе с давним партнером Александром Фроловым стал активно развивать не связанный с Evraz Group бизнес. К примеру, вместе они владеют «Энергостройинвест холдингом», строящим электроэнергетическую инфраструктуру. Но подробности своих личных инвестиций Абрамов обсуждать отказался. Для него сейчас главное – Evraz Group, которая оказалась в не самой простой ситуации во время кризиса. У компании долг около $10 млрд, спрос на ее продукцию упал, упало и производство. В итоге Абрамов недавно вернулся на пост председателя совета директоров. Одна из основных сфер его ответственности – связи с государством. Фронт работ и так немаленький, а тут еще акционеры «Норникеля» выступили с инициативой создания российского аналога BHP Billiton с госучастием. Кроме «Норникеля» в него предлагается включить «Металлоинвест», «Мечел», «Уралкалий» и Evraz Group.

– Ни один из запланированных проектов мы не будем откладывать до лучших времен. К примеру, мы только что закончили реконструкцию колесобандажного цеха на НТМК, сможем производить там железнодорожные колеса повышенной прочности, как того требует РЖД. Мы не собираемся сокращать объем работ по реконструкции рельсового производства, для того чтобы удовлетворить потребности РЖД в рельсах для высокоскоростного движения. Все проекты, которые задумывались для того, чтобы повысить конкурентоспособность нашей продукции, мы будем продолжать.

1985

завлабораторией, затем руководитель коммерческого центра Института высоких температур АН СССР

1992

гендиректор ТОО «Евроазметалл»

2005

президент Evraz Group (до 2006 г.)

2006

покинул пост председателя совета директоров Evraz, в конце декабря 2008 г. вернулся на это место

$650

млн стоят принадлежащие Абрамову 25% Evraz Group. Дороже всего в 2008 г. его пакет стоил 16 мая – $11,5 млрд

Evraz Group

горно-металлургический холдинг. Финансовые показатели (9 месяцев 2008 г.): выручка – $17,1 млрд, EBITDA – $5,95 млрд. Капитализация (LSE) – $2,5 млрд (максимум был в мае 2008 г. – $46 млрд). Производство стали за 9 месяцев 2008 г. – 13,7 млн т. Акционеры: Lanebrook Ltd. (Роман Абрамович и его партнеры, Александр Абрамов, Александр Фролов) – 76,3%, Игорь Коломойский – около 9%. На конец сентября долг компании составлял около $10,24 млрд. Из него краткосрочный – $4,14 млрд. $1,8 млрд компания привлекла в ВЭБе на рефинансирование части короткого долга.

– Акционеры «Норникеля» предлагают включить в глобальный металлургический холдинг с участием их компании целый ряд компаний, в том числе Evraz Group. К вам с таким предложением они выходили?

– Мне о таком предложении ничего не известно.

– Как вы относитесь к такой идее? Считаете возможным создание подобного крупного холдинга в черной металлургии?

– Рынок не будет платить премию просто за размер. Нужна синергия. Я думал над тем, как это все сейчас можно скрестить, но приемлемых вариантов так и не нашел.

– Ваше возвращение на пост председателя совета директоров Evraz Group с кризисом связано?

– Да. Ситуация в стране и в мире сейчас непростая, на работу с представителями власти, профсоюзами, акционерами нужно больше времени и сил. Количество разных совещаний выросло в десятки раз. В какой-то момент Александр [Фролов] сказал: «Все, так больше нельзя – у меня всего 24 часа в сутки». Поэтому он попросил меня вернуться. Мы поделили полномочия: я отвечаю за работу с профсоюзами, акционерами, властью, Фролов – за управление компанией. Но, по сути, я из Evraz Group никогда насовсем не уходил. Я всегда был в курсе того, что в компании происходит.

– Местами с Фроловым поменяться не хотите?

– Нет. Слава богу, у него есть силы и желание этим заниматься и он более чем справляется.

– Кризис для Evraz Group когда начался?

– В сентябре. Но его масштабы стали понятны только в начале октября, когда мы увидели, что спрос исчезает. Цены тоже упали, но отсутствие спроса – это главное. Evraz Group первой на себе это почувствовала, мы – крупнейшие производители строительного проката в России, и обвальное снижение спроса на этот вид продукции в результате кризиса в строительной отрасли вместе с сезонными факторами очень негативно сказалось на объемах производства компании. При этом, если говорить о кризисе в целом, в России есть свои нюансы. В ноябре квартиры, особенно экономкласса, скупались как горячие пирожки. Люди испугались кризиса, неопределенности, достали деньги из матрасов и начали от денег избавляться. Однако в целом, по нашим оценкам, с пиковых уровней лета спрос на сталь упал где-то на 35%. В итоге мы были вынуждены сокращать производство.

– В декабре мощности Evraz Group были загружены примерно на 60%. Сейчас ситуация не изменилась?

– К нашему приятному удивлению, в январе спрос начал оживать. В итоге мы нарастили загрузку на 20–30% по отношению к декабрю. Мы сами такого не ожидали. Январь обычно мертвый месяц, но тут вдруг и арматуру, и проволоку стали покупать. На Украине мы восстановили производство почти полностью. Помогло этому падение гривны, а поскольку наши украинские предприятия в значительной степени ориентируются на экспортные рынки, подешевевшая национальная валюта стала важным фактором в восстановлении экономической эффективности работы украинских активов.

Я допускаю, что в феврале все может опять поменяться и вообще ситуация со спросом еще долго будет волатильна. Но хуже, чем в ноябре – декабре, я думаю, уже не будет.

– Почему?

– Если вы посмотрите на глобальную статистику, то со времен Великой депрессии спрос год к году всегда падал не больше чем на 8%. Так что я думаю, что в 2009 г. падение тоже будет не больше 8–10%, а может, и меньше. У бизнеса просто короткая память – такие кризисы уже были. А вот что действительно беспрецедентно, так это объемы господдержки и вливания госденег в экономику. Это происходит везде: у нас, в США, Китае, Европе. Рано или поздно эти деньги дойдут до «улицы» и начнется восстановление спроса. Поэтому я надеюсь, что хуже, чем в декабре, уже не будет.

– На 100% загрузки можете выйти в этом году?

– Я уверен, что выйдем.

– А спрос-то откуда вдруг появился?

– Состояние паники и неопределенности в ноябре было вызвано тем, что банковское сообщество не понимало, каким будет размер потерь. Казалось, что это бездонная бочка. Сегодня уже понятно, что общие потери составят около $2 трлн. А как только стал известен размер дыры, можно думать, как ее латать. Уже нечего бояться. В реальном секторе это выглядит немного по-другому. Допустим, какой-то завод во Вьетнаме испугался кризиса и остановил свой перекатный стан. Прошло уже три месяца, и либо надо вновь запускать завод, либо бизнес будет потерян – люди разбегутся. Сейчас так везде. Да и госденьги уже начали доходить до реального сектора. Я думаю, что кредитный рынок будет последовательно восстанавливаться в течение 2009 г., а за ним и все остальные рынки.

– Вы оптимист... Получается, кризиса вообще нет?

– Кризис есть, но мы его переживем. А моему оптимизму от роду пять дней – с тех пор, как я понял, что спрос восстанавливается. Цены, конечно, останутся низкими. Хорошо, если в 2009 г. они будут на уровне 2007 г. Наша прибыль сильно сократится, но мы не были убыточными даже в IV квартале прошлого года. Не думаем, что убыток у нас появится в этом году. Важная точка – 1 апреля, когда вступят в силу новые контракты на руду. Я думаю, что скидка по цене по отношению к 2008 г. составит 15–20%. Уголь на экспорт будет стоить $80–100 за 1 т (австралийский FOB). В России – $60–65 за 1 т. Конечно, у нас есть еще одна проблема – большой долг. Спасибо ВЭБу, помог рефинансировать $1,8 млрд в самое тяжелое время. Но мы не видим причин для паники и по другим кредитам.

– Что у вас ВЭБ попросил в залог?

– По условиям соглашения с ВЭБом мы не можем раскрывать условия сделки.

– Кроме кредита ВЭБа у вас около $2 млрд коротких долгов. С ними что делать будете? Да и заем ВЭБа всего на год.

– Мы сейчас ведем переговоры с кредиторами об изменении условий предоставления займов: уже достигнуты договоренности о том, что сроки выплаты более чем по половине кредитов в России и на Украине будут продлены до конца 2009 г. или перенесены на 2010 г. Денег на обслуживание долга нам пока хватает. Конечно, хочется зарабатывать еще и на дивиденды, но на них пока не остается. Что делать с кредитом ВЭБа, решим позже, вариантов много.

– Вариант продажи некоторых активов, чтобы рассчитаться с долгами, вы не рассматриваете?

– У нас в этом смысле подход очень прагматичный: если продажа того или иного актива будет способствовать созданию дополнительной стоимости для акционеров Evraz, такое решение не исключено, если нет – неинтересно даже обсуждать. А сейчас проблема еще и в том, что оценить что-то сегодня очень сложно. Традиционные мультипликаторы не работают. Приходится ориентироваться на свои вкусовые ощущения, которые подсказывают, что никто из акционеров сегодня не нуждается так остро в деньгах, чтобы продавать акции. Композиция активов нас весьма устраивает. Трудно представить, что придет какой-нибудь ближневосточный шейх и предложит столько денег, что мы не сможем отказаться.

– В конце года по инвестбанкам ходили слухи, что вы продаете «Распадскую».

– Это наша единственная портфельная инвестиция. Но если бы мы хотели свою долю в ней продать, то сделали бы это на пике. Сейчас об этом говорить бессмысленно. Это лучшая угольная компания в России, мы принимали активное участие в ее создании. За лучшую компанию хотелось бы получить царские деньги, а таких сейчас никто не предлагает.

– По-вашему, рынок слияний и поглощений сейчас умер?

– Думаю, да. Я пока не видел ни одного депрессивного продавца, того, которому приходилось бы продавать все из-за долгов. Но, думаю, такие еще появятся.

– А покупатели найдутся? К примеру, Evraz Group сейчас может пойти на дорогую покупку?

– На хорошие проекты денег не находится, а на очень хорошие проекты деньги всегда можно найти. В банках же они никуда не исчезли.

– У вас есть информация о планах ваших партнеров в отношении компании? Роман Абрамович не намерен продавать долю или поменять ее на что-нибудь?

– По моей информации – нет. Роман – прагматичный человек. А Evraz Group, несмотря на падение капитализации, все еще хороший инструмент.

– Среди основных акционеров разногласий по поводу будущего компании нет?

– Разногласия бывают постоянно. Но мы их быстро решаем. «Миллхаус» – очень рациональная компания и этим нам близка.

– У Evraz тоже есть заем в ВЭБе, как и, к примеру, у UC Rusal. Рисков огосударствления вы в этом не видите?

– У нас другая ситуация. Мы никогда не закладывали по кредитам группы акции самой Evraz Group – акции компании для нас священны.

– Уже сделанные вами крупные покупки за границей – Oregon, заводы на Украине, Ipsco – вам сейчас жить помогают?

– Да, мы очень довольны нашими приобретениями. Эти активы зарабатывают деньги и дают нам варианты для маневра. К примеру, мы можем загружать наши американские перекатные мощности слябами из России. К тому же рентабельность наших североамериканских активов остается на очень приличном уровне – мы приобретали только те активы, которые входили в десятку самых прибыльных в североамериканском регионе. Сейчас наши мощности в США загружены на 92%, но у таких производств никогда не бывает 100%-ной загрузки. В Северной Америке мы производим рельсы и трубы – это продукция, которая поставляется преимущественно по длинным контрактам. По трубам это в среднем шесть месяцев, иногда – год, по рельсам контракты короче, но зато с четко прописанной формулой цены, привязанной к стоимости лома, и производитель всегда имеет свою маржу независимо от того, что происходит. Максимальная маржинальная доходность для нас – абсолютный постулат. Что касается Украины, наши украинские активы, безусловно, не в том состоянии, к которому мы привыкли, но ведь мы купили их недавно; приведем их в порядок, все будет нормально. Вдобавок они загружены сейчас лучше, чем российские комбинаты, из-за дешевой гривны и низких транспортных расходов. Газовый кризис сказался, но не сильно, потому что черная металлургия никогда не зависела так уж существенно от газовых поставок.

– Вы планировали приобрести контрольный пакет в китайской Delong Holdings. Пока у вас 10%. Если власти дадут наконец разрешение на сделку, вы остальное покупать будете?

– Да, но будем договариваться уже о другой цене (год назад компания была оценена для сделки в $1,5 млрд. – «Ведомости»). Зачем переплачивать? Не ждите от нас нерациональных поступков, мы по-хорошему жадные в этом смысле.

– Инвестпрограмму на 2009 г. Evraz Group пересматривает?

При этом мы хотим все наши планы на 2009 г. реализовать за меньшие деньги, а для этого нам необходимо снижать капитальные затраты на входе. В 2008 г. мы потратили $1 млрд, в этом хотим потратить в разы меньше, но осуществить все запланированные проекты. Строителям и машиностроителям нужно понять, что если цена на сталь упала в 3 раза, то их продукция и услуги должны адекватно подешеветь. Другое дело, что те проекты, которые мы еще не начали делать, мы пересмотрим.

– Например?

– Межегейское месторождение угля мы покупать не будем (в июле Evraz выиграла аукцион, предложив за лицензию более 16 млрд руб. – «Ведомости»). Для таких трат сейчас не время. Хотя это не значит, что, если завтра объявят конкурс, не пойдем на него опять.

– Evraz Group пересмотрела дивидендную политику в сторону ее снижения и часть промежуточных дивидендов предложила акционерам забрать акциями. Деньги экономите?

– Конечно. В текущих условиях мы пытаемся сохранить денежные средства на балансе компании и делаем это наиболее понятным и прозрачным для инвесторов способом.

– Вы сами воспользуетесь предложением компании взять часть дивидендов акциями?

– Естественно. Иначе я и мои партнеры не голосовали бы за такое решение на заседании совета директоров.

– Дебиторская задолженность клиентов у вас сейчас какая?

– Просроченная задолженность свыше двух месяцев меньше 2 млрд руб. Мы еще в сентябре приняли для себя решение, что ни при каких условиях не будем жертвовать качеством нашего оборотного капитала и отгружать продукцию без уверенности в том, когда и сколько нам за это заплатят. Именно поэтому мы стали сокращать производство и именно поэтому в настоящий момент для нас проблема просроченной дебиторской задолженности сравнительно невелика. Сейчас на экспорт мы грузим только при наличии гарантий от надежных банков, да и на внутренний рынок без гарантий платежа отгружаем только РЖД. Но за 2008 г. РЖД с нами полностью рассчиталась.

– С РЖД контракт на следующий год подписываете?

– Да, мы на финальной стадии согласования контракта до 2011 г. – по четкой формуле цены.

– Как отразится кризис на стране в целом?

– Нынешняя встряска может оказаться даже полезной. На мой взгляд, реальные доходы в стране росли неоправданно быстро. В Evraz Group при стабильном курсе рубля в прошлом году зарплата выросла более чем на 30%, а производительность труда при этом осталась прежней. Безработица в России сегодня не такая уж большая, а с восстановлением спроса она вернется на докризисный уровень. В стране сейчас большое количество незанятых рабочих мест, но вот в чем парадокс: за 15 000 руб. в месяц водить автобус в Кемеровской области никто не хочет, около 800 вакансий как было, так и есть – это я выяснил в разговоре с губернатором. Кроме того, я считаю, что разумная девальвация рубля для нас благо. Ведь Россия почти не производит товаров с высокой добавленной стоимостью, следовательно, мы конкурируем ценой, а значит, ослабление рубля в разумных пределах – это оправданная мера.

– Принимаемые правительством меры для преодоления кризиса вам кажутся достаточными?

– Я долго размышлял по этому поводу и, честно говоря, не придумал, что еще можно сделать в этой ситуации. Везде происходит одно и то же: и в США, и у нас, и в Европе. Правительства везде одинаковы, и меры антикризисные принимаются одинаковые. Единственное отличие – у нас много естественных монополий. И в ситуации, когда цены на металлы и нефть упали, на газ они растут, тарифы на перевозки и электроэнергию – тоже. Это своего рода структурная диспропорция, по ней от правительства стоит ожидать более детальной работы.

– Evraz Group сокращения проводит?

– Да, это неизбежно. И мы в этом вопросе начали с себя: в ноябре в управляющей компании «Евразхолдинг» в Москве было сокращено 15% сотрудников. Думаю, что сокращения еще потребуются, но проводить их мы будем в строгом соответствии с законодательством и каждый случай будем рассматривать индивидуально: кроме квалификации сотрудника во внимание будем принимать и количество детей в его семье, и уровень семейного дохода. Мы также готовы идти на дополнительные меры. Так, в компании разработана отдельная программа содействия занятости персонала, в рамках которой сотрудники смогут пройти переобучение по тем профессиям, которые реально востребованы на региональных рынках труда. Мы также приняли решение о том, что будем оказывать нашим сотрудникам помощь в выплате кредитов по трем направлениям: ипотечные кредиты, кредиты на обучение и медицинское обслуживание.

– Социальные взрывы в регионах все же возможны?

– Конечно, возможны, но хотелось бы, чтобы их не было.

– У вас есть личные инвестиции, фонды. Margin calls по этим инвестициям были?

– Наверное, да. Я сам этим не занимаюсь, но люди, управляющие фондами, постоянно открывают или закрывают позиции. Я за этим не слежу так детально, просто представляю себе общую ситуацию. Впрочем, margin calls были у всех.

– Личные расходы кризис не затронул?

– Они у меня не такие большие. Мне скоро 50, Evraz я зарегистрировал через неделю после того, как мне исполнилось 33. Потом было 15 лет работы. В итоге у меня не сложилось дорогостоящих привычек.

– К футболу приобщились с тех пор, как у вас Абрамович в партнерах?

– Да, я стал большим болельщиком Chelsea. Я и раньше [до Evraz] очень увлекался футболом, болел за «Динамо-Киев». Но потом было много работы, а сейчас опять появилось время.

– Картины по-прежнему собираете?

– Да. Я покупаю только русских художников. Модернизм и импрессионизм. Мне нравятся картины, где есть цвет. Храню я их, к своему стыду, в кабинете, дома и в чулане. Иногда их меняю.

– А в этом офисе в Evraz почему не повесите?

– Я тут бываю два дня в неделю. Тут хозяин – Фролов.

Самое приятное событие в жизни Абрамова с начала кризиса

«14 октября я тайменя поймал весом 50,8 кг! Рыбачил в Хабаровском крае. Рыбу отпустил, я всю пойманную рыбу отпускаю. Перед этим мы ее измеряем, вешаем маячок, фотографируем. Потом берем пробу чешуи, чтобы сделать анализ ДНК. Про тайменя же ничего не известно: как он такой большой вырастает, чем питается, как мигрирует. Мы такой маленький научный труд делаем. Нам нужна статистика, пока собрали ДНК 700 рыб». ТАЙМЕНИ (Hucho) – род рыб семейства лососей; включает четыре вида. Длина – до 1,5 м, масса – до 60 кг. Таймени похожи на гольцов. Голова сплюснута с боков, несколько напоминает щучью, на теле имеются х-образные черные пятнышки. Обыкновенный таймень (Hucho taimen) отличается от дунайского тайменя (Hucho hucho) меньшим числом жаберных тычинок. Один вид тайменя распространен в реках полуострова Корея, три вида – в реках России, в бассейне Дуная, от верховьев Волги до Амура и Японского моря, у острова Сахалин. Таймени предпочитают селиться в реках. Исключение – сахалинский таймень (Hucho perryi), который обитает в Японском море, а в реки заходит на нерест. Все таймени – хищники, их главная добыча – мелкая рыба. Во время нереста тело тайменя приобретает красную окраску. Икру мечут в апреле-мае. Таймени – объект промысла ради вкусного и жирного мяса. (Источник: Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия)