Формулы русского

Выставка в «Гараже» двоится с самого начала. Во-первых, это не одна выставка, а сразу две: «Футурология» (куратор – француз Эрве Михайлов) плавно перетекает в «Русские утопии» (кураторы Юлия Аксенова и Татьяна Волкова). Перед входом в залы зрители вынуждены огибать окруженный огнетушителями стог сена, который напоминает «Башню III Интернационала», а при чтении этикетки и вовсе оказывается «Зиккуратом» Николая Полисского. «Зиккурат» – часть «Утопий», но выглядит эпиграфом к «Футурологии», открывающейся двумя картинами Казимира Малевича

20-х гг. Одна – супрематическая композиция, другая – почти реалистическая «Крестьянка». Дальше все тоже норовит двоиться. Реализм соседствует с абстракцией, охранники в наушниках чередуются со смотрителями студенческого возраста, нежно просящими не трогать, что не надо.

А трогать хочется. Вот огромный iPhone, свернутый все в ту же башню интернационала (Татлина на выставке не цитирует только ленивый, кажется, еще немного, и он станет нашим Марксом и Энгельсом). На спирали высвечивается движущая сила наших дней: Google, Acrobat, Photoshop... Так, «Электробутик» (Аристарх Чернышев, Алексей Шульгин при участии Романа Минаева) мифологизирует главный гаджет эпохи – мобильный телефон, заменяющий человеку все на свете, кроме разве что любовницы, в натуральную величину.

Других героев времени – королев красоты, именитых спортсменов и победителей конкурсов культуристов – запечатлела Диана Мачулина. Во всех 14 полотнах из цикла «Красота и сила» мухи облепили медальные ленты, которыми увешаны герои, эти картины объединяет и специфическая реалистичная манера письма. В пояснении к циклу отмечается, что академическая манера, столь популярная у заказчиков в нынешней России, для автора связана с фашизмом. Радикально, но справедливо: эстетика нашей Академии художеств давно играет роль заповедной в мировой истории искусств.

К пояснительным текстам в залах выстраиваются мини-очереди: большей частью молодая публика пытается понять, зачем и почему. Кураторы могут быть довольны: усилия потрачены не зря. Попытки объяснить влияние авангарда на современных авторов, показать предрасположенность русского мышления к утопии оказываются актуальным занятием. Тут даже прощаешь некоторую затуманенность названий выставок, размытые связи концепций и произведений. Тем не менее «Футурология» объединила ряд первоклассных работ. Большинство из них делалось специально для проекта. Здесь и откровенно политические высказывания, как «Новый архитектон» Андрея Молодкина, словно ткущего узоры из неоновых ламп и трубок с сырой нефтью, и произведения в жанре Humanitas. В Clipping Ольга Чернышева одновременно рассказывает и показывает, сопровождая фотографии и видеоработы короткими эссе (текст не всегда так же ярок, как изображение). Но в целом проект Эрве Михайлова выглядит академичней «Русских утопий». Они занимают всего три зала, но смотрятся куда острее, к тому же это только начало. «Посвящения: на руинах великих утопий» сменится 16 апреля «Будущим отсюда». Плотность показа работ сочетается с публицистичностью тем: Сталин сегодня у Бориса Орлова, преследование актуального искусства у Авдея Тер-Оганьяна... Не забыто и вечное, будь то архитектурные утопии Юрия Авакумова, «искусство и зритель» в «Продвинутых обезьянах» группы «Синие носы» или абсурд русской жизни в «Дороге» екатеринбургской группы «Куда бегут собаки», где на видеоэкране косят снежное поле. Заметно, что кураторы «Русских утопий» начинали профессиональную деятельность в Третьяковке у Андрея Ерофеева: они и думают колко, и смотрят не щурясь. Хочется верить, что их не постигнет судьба самого Ерофеева, регулярно преследуемого российской юстицией за художественное инакомыслие.

Опыт независимого кураторства, предъявленный «Гаражом», конфликтует с малоэффективным сегодня музейным способом подготовки выставок. По советской традиции большинство выставок у нас делают сотрудники музеев. На Западе же эту роль отводят приглашенным специалистам. «Гараж» не музей, а пространство с концепцией, здесь нет нужды изобретать велосипед и можно спокойно воспользоваться готовым механизмом культурной политики: свободные люди в свободной атмосфере делают свободные выставки. А говорят, будто оттепель наступает незаметно.